***
Лес закончился внезапно. Глазам Тарвуса, уже почти привыкшим к бесконечной череде деревьев, понадобилось время, чтобы привыкнуть к смене обстановки.
Сразу за чертой леса находился освещенный дневным солнцем зеленый луг. Чуть дальше виднелся высокий частокол, из-за которого выглядывали крыши деревенских домов, которые местные называли избами. И на этом пасторальность картины резко заканчивалась.
В деревне кипел бой. Местные жители, вооружившись топорами и дрекольем, стояли у частокола и яростно отбивались от атаковавших их многочисленных мертвецов, которые выглядели как те же деревенские жители, если не считать явственных следов трупного разложения. Помимо деревенских, у частокола стоял отряд бойцов в булатных кольчугах, вооруженных мечами и топорами. Очень скоро внимание Тарвуса привлекла стоящая за их спинами фигура могучего старика в белоснежном одеянии, с поднятыми над головой руками.
На другой стороне стоял человек в черной мантии. Словно пастух стадо, он гнал вперед толпу мертвецов. Представляя собой разительный контраст, два мага, тем не менее, словно были двумя гранями одной сущности.
Вместе с тем, Тарвус буквально физически ощущал исходящую от них крупными волнами энергию – энергию смерти от мага в черном плаще и энергию жизни от мага в белом. Мельком Тарвус заметил, как один из атаковавших частокол мертвецов схватил за руку дружинника и словно вытянул из него жизненную силу, заставив на секунду пошатнуться.
Но уже в следующее мгновение тот отбросил прочь мертвеца, и воспрял духом, наполнившись жизненной энергией. Энергии смерти и жизни уравновешивали друг друга, и этот баланс пока не мог нарушить ни один из противников. И оба они, скорее всего, прекрасно это понимали.
Тарвус настолько сосредоточился на буйстве энергетических потоков, что совершенно не обращал внимания на пытавшегося что-то яростно втолковать ему спутника. Наконец, оставив бесплотные попытки, богатырь буквально махнул на него рукой, и громогласно выкрикивая какой-то боевой клич, бросился в гущу сражения. Этого Гидеон тоже не заметил, будучи увлеченным развернувшимся перед ним действом.
Жизнь и Смерть.
Две изначальные силы двумя потоками рвались навстречу друг другу, тщетно силясь смять и продавить одна другую, заполняя собой окружающее пространство. Где-то в условной ''середине'' их буйство достигало апогея, заставляя рваться на части тонкие магические потоки и полностью перекраивая их под себя. Тарвус задумчиво кивнул собственным мыслям.
