Габи к тому времени совсем воспрянула духом, чувствуя, что ее победа близка.
– Язык проглотил? – толкнула она молчавшего Эдварда. – Это значит, что первый раунд за мной?
– Это значит, что я осел, – внезапно ответил тот. – Нашел, с кем спорить. Забыл, какой у тебя был учитель.
– Ты обо мне? – невинно спросил Вэл.
– А то о ком же?! – не снижая тона, отозвался Эдвард. – Впрочем, нет, я, наверное, навел на тебя напраслину! Из тебя сегодня слова не вытащить: может, это ты язык проглотил?
– Нет, просто давно хотел узнать, как все это выглядит со стороны.
– Узнал?! Понравилось?!
Вэл качнул головой.
– Откровенно говоря, не слишком. Но зато я заметил одну очень интересную деталь: мы снова встретились после четырех лет разлуки и вместо того, чтобы сходить в какое-нибудь кафе и отметить это событие, видимо, на радостях решили все перессориться и даже организовать не совсем товарищеский матч по боксу. Чтобы на дольше запомнилось, что ли?
– Тебя забыли спросить, – огрызнулся Кевин.
– Тебя тоже пока что, кажется, не спрашивали, – совершенно спокойно отозвался Вэл. – От присутствующей здесь дамы поступило предложение продолжить поиски интересующего нас объекта, а именно – доктора Дейса или хотя бы двери в его тайное убежище. И я склонен присоединиться к нему. Или кто-то хочет остаться здесь и довести до конца обоюдные восхваления?
Эдвард едва не поперхнулся от такой тирады. Но больше всего его поразило то, что Вэл пытается разрядить обстановку. Обычно он всеми своими силами накалял ее. Неужели за эти годы…
– Это сейчас ты сказал, или у меня галлюцинации? – едва не запинаясь, спросил Эдвард.
– Ага. Слуховые, – подтвердил Вэл. – Так что решайся скорее, покуда к ним не присоединились и зрительные.
– На что ты намекаешь? – совершенно сбитый с толку, Эдди снова ринулся в атаку.
– На то, что второй раунд закончится для тебя нокаутом. – Вэл пожал плечами, но ответить снова Эдвард не успел: Габриэлла многозначительно дернула его за руку.
– Перестань, в самом деле, – негромко проговорила она, но какая-то незнакомая нотка в ее голосе заставила Эдварда беспрекословно подчиниться. – Что на тебя нашло? Все время из сил выбивался, стараясь всех помирить, а теперь вдруг записался в задиры. С Кевином поругался, на меня наехал, а теперь уже и к Вэлу цепляешься. Разве он не твой лучший друг или, по крайней мере, не был им в детстве? А я? Что я тебе такого сделала, чтобы разговаривать со мной в том тоне, в каком ты это делал пару минут назад? И даже Кевин, несмотря на то, что сегодня он почему-то еще несноснее тебя, тоже ведь не твой смертельный враг – откуда такое отношение? Мне что, как в детстве, нужно напоминать всем вам, что мы не имеем права так себя вести? Что мы – избранные, и что у нас общая миссия?
