— Пуля. Маленькая такая…
Она положила мне на ладонь кусочек металла в крови. Я покатал его пальцами. Понятно, почему я ещё жив, пуля внутри — пистолетная. Ещё и издалека стреляли. Если бы это была винтовка, там бы в лесу я и остался.
Иголка с нитью по сравнению с ножом и чужими пальцами в ране казалась прикосновением перышка. Вера не жалеючи залила все перекисью, не должно было быть больно, а все же щиплет.
— Почему не спирт? — спросил я.
— Спирт обожжет ткани, заживать хуже будет.
— Ты все же врач?
Вера помедлила мгновение. Завязал аккуратный узелок и отрезала нить.
— Я медсестра. Денег не было поступать в вуз, нужно было работать. Но через несколько лет я стану акушером. Если бы вы рожали, я бы прекрасно справилась.
— Ты и так справилась прекрасно.
Вера улыбнулась вдруг, да так, что улыбкой, казалось, осветила тёмный погреб. Я вновь залюбовался.
— Я сейчас поставлю вам антибиотик. Парацетамол дам, от такой боли он слаб, но лучше, чем ничего. У вас скоро отходняк накатит, это сейчас вы на адреналине.
— Спасибо, — поблагодарил я.
Вера принялась складывать принадлежности на поднос. Сверху залаяла собачка, я напрягся, но в остальном было тихо. Судя по падающему сверху свету — день.
— Мне бы в туалет.
— Могу катетер поставить, — пожала плечами Вера. — Это я умею лучше, чем вынимать пули.
— Нет, — ужаснулся я. — Я же не умираю.
— Вполне возможно, что умираете, — отозвалась она легко. — У меня нет нужных лекарств. А наверху все плохо, там вас активно ищут, в туалет я вас не пущу. Принесу ведро.
Она ушла, потом вернулась, прогремев ведром. Я выпил воды, удивляясь тому, что не возникает голод. Вера была права — накатило. Схлынув адреналин, вернулась боль, что жарко пульсировала и ворочалась внутри моего тела, словно рвалась наружу. Сознание начало мутиться. Но все равно, засыпая на холодном полу тёмного погреба, я улыбался.
Я все время думала о том, что он уже умер. И как мне быть, если он умер? Полицию вызвать? Признаться бандитам? Закопать там же, благо пол в погребе земляной? Настроения ни эти мысли, ни то, что происходило вокруг, мне не прибавляло. В деревне снова что-то горело. Здесь летом было достаточно живо, приезжали те, кто использовал свои дома, как дачи, дети бегали на речку. Сейчас словно повымерли все. А может не словно, может правда?
Так больше продолжаться не может, думала я. И тем не менее продолжается. Кажется — бесконечно. И не верилось, что кто-то настолько сильный может позволить себе держать в страхе целый населённый пункт, пусть и маленький.
