– Но ты военный, – кивнул хозяин. – И, насколько я знаю, был на фронте. Значит, не терпишь полумер и привык оставлять нравственные выборы другим. – Он взял со стола массивный кубок, украшенный драгоценными камнями, – из такого впору пить президенту! – Тогда тем более должен понимать, о чём я говорю.
О, это Кхеф понимал.
– Тогда другие вопросы. Кто ты такой и почему решил, что это тебе выбирать за других?
– Верные вопросы. – Придирчиво оглядев кубок, хозяин вернул его на место. – Не зря говорят, что в армии Союза нет дураков, – он улыбнулся, взглянув на Шада.
Дураков там, действительно, не было. Особенно среди тех, кто по окончанию Батширской кампании – или, как её окрестили историки, Последней войны Союза, перешёл в Межзвёздный Флот. Офицеры Безопасности, в которых превратилось большинство военных, должны были не только уметь драться и отдавать приказы, но также знать историю, разбираться в ксенокультурологии и многих других науках. Но это снова уводило их от главного.
– Кто. Ты. Такой?
– Меня зовут Хексабаль, – хозяин медленно обогнул стол, всё-таки решаясь приблизиться к гостю. – И я – каршит.
Знакомое слово резануло слух Шада, заставило замереть. Но подавать вид, что оно его зацепило, было нельзя.
– Кто, прости?
– Эх, Кхеф, – вздохнул Хексабаль, – я надеялся, что с тобой будет проще.
– Твои ожидания – не мои проблемы.
Хексабаль не стал обращать внимания на дерзость.
– Ты же был на Денаре-Прото, говорил со старушкой Шаргл. Кстати, – Хексабаль обвиняюще указал на Кхефа пальцем, – это ведь после тебя она накрылась. Не хорошо так обращаться с наследием предков…
– Впервые слышу это название. – Что было правдой, хотя от упоминания Шаргл рука едва не потянулась к шее. – И даже не буду спрашивать, откуда ты знаешь моё имя и то, где я служил, где высаживался.
– И правильно, – Хексабаль осклабился. – Ведь я всё равно не скажу – тебе не нужно этого знать. А вот другое знание – то, что дала тебе Шаргл, очень даже пригодится…
– По-прежнему не понимаю, о чём ты.
– Ладно! А если я отпущу твоих друзей, ты будешь сговорчивее?
Кхеф застыл, почти как Арус и Асия, боясь упустить удачу.
Хексабаль вернулся за стол, провёл по нему пальцем. Из поверхности всплыла панель, и он набрал на ней что-то, после чего старпом и лейтенант Муратова, в одночасье перестав быть изваяниями, рухнули на пол. Кхеф поспешил к ним, нагнулся, приложил пальцы сначала к шее Аруса, потом – его напарницы. На секунду с облегчением закрыл глаза: сердца у обоих бились, хотя у старпома очень, очень медленно.
