Наступила неопределённая пауза. Волохов, кряхтя, сел в траву и замолчал. Его лицо приняло безразличный и окаменелый вид. Взор был направлен куда-то вдаль. Таня, немного постояв, то же села рядом. В ее взгляде стали просматриваться растерянность и недоумение.
– Значит, это Люська все подстроила? Вот гадина! Она еще со школы такое вытворяла! Я писала, что получила вызов на сдачу экзаменов в институт, а ехать надо было на следующий день рано утром. По-другому сообщить тебе об этом я не могла, кроме как написать письмо, и передать Люсей. Я тогда уезжала с деревни на целую неделю. Для меня это была вечность!
– Я видел, как ты уезжала! – сказал он.
– Ты видел и не подошел?
– Когда я прочел твое письмо…, – начал он, но его сразу поправила Таня, взяв легонько за плечо.
– Не мое! Понимаешь! Не мое! Она мое письмо то ли сожгла, то ли порвала! Написала другое, какое ей нужно было, а выдала за мое!
– Когда я прочел его, я все равно не поверил и сказал, что этого не может быть! Но тогда она сказала, что если хочешь увидеть своими глазами, то пошли скорей на автобусную остановку. Я сплавал за вещами, и мы поспешили в деревню. Когда мы подошли, ты уже садилась в автобус. А после увиденного, я сделал Люсе предложение.
– Так ты еще женился на этой кобре?
От злости она сжала кулаки, и набросилась на него, ударяя кулачками по спине.
Волохов схватил ее обеими руками, и держал, пока она полностью не растаяла в его объятьях.
Со стороны деревни доносилась отдельные звуки песни: «…..А на том берегу мой костер не погас, а на том берегу было все в первый раз…». Ветер подхватывал обрывки слов и разносил по зеленому простору, желая посеять новую историю но уже со счастливым концом.
Поздно вечером, кода Волохов вернулся с командировки, у него состоялся серьезный разговор со своей женой, который затянулся до рассвета. Криков, битья посуды, и всего того, что сопутствует такие разговоры, соседи не слышали, но отдельные фразы, высказанные на повышенных тонах, до посторонних ушей все же долетали.
– Значит, ты ее встретил! – говорила Люся, – Этого я больше всего и боялась! Знаю, я виновата! Но я уже расплатилась за это тем, что после аборта у нас нет детей! Впрочем, я тебя не держу. Тебе решать!
Геннадий, целую неделю, вынашивал то очевидное решение в сложившейся ситуации, которое следовало ему принять. А еще вчера вечером у него зазвенел мобильный телефон. Звонила Таня. Она сообщила ему то, о чем поклялась молчать всю жизнь. На фотографии, которую он рассматривал у нее дома, была его дочь. Это известие захлестнуло его с головой, словно морская волна, и не оставило другого выбора, которое он и принял этим утром.
