***
Через несколько дней, поутру, я вернулся на это же место. К моему удивлению, Эллой меня уже дожидался.
– Надо же, ты на месте, – искренне удивился я.
– А что такого? – столь же искренне удивился парень.
– Твоя деревня находится от это места дальше, чем моя, – принялся я пояснять. – Значит, и идти тебе дольше. Раз дольше идти, значит, раньше вставать. А рано вставать – та еще морока. Вот поэтому я и думал, что ты опоздаешь, – откровенно признался я.
Но собеседник моих убеждений не разделял.
– Настоящий собиратель встает не тогда, когда ему хочется, а тогда, когда это нужно, – гордо ответил он.
– В смысле? – озадаченно отозвался я.
– Когда будет цвести нужные нам растения, – пояснил мне он. А радости-то сколько в глазах от важности!
– А, – понимающе протянул я, разумея, что кем-кем, а собирателем я б не стал – не такой у меня уклад.
Идти нам предстояло не близко, а потому хочешь, не хочешь, пришлось общаться.
– Слушай, Эльдар, – несколько заискивающим тоном спросил меня мой новоявленный напарник. – А ты раньше хотел стать магом?
– Раньше это когда? – сделал поправку я, не сбавляя шага.
– Ну, в детстве.
– В детстве? Ты хочешь знать, мечтал ли я в детстве стать страшным темным магом? – Я понимал, что он спрашивал меня о другом. Просто я увидел шанс немножко поиздеваться.
– Да нет, конечно. – Эллой испуганно замахал руками.
Я удовлетворенно захихикал – издевка удалась.
А вот сам вопрос заставил меня замыслиться: раньше я и сам о таком не думал, и никто меня о таком не спрашивал.
– Ремесло, Эллой, оно людьми как получается? – задумчиво выдал я. – Ремесло передается по наследству: от деда к отцу, а от отца к сыну. Потому как не сыщешь лучшего учителя, чем твой кровный родственник.
– Согласен. – Эллой в ответ кивнул.
– Мои дед и отец были портными. И, говорят, хорошими. Но деда своего я почти не помню, а отца… – Я нахмурился, решая, нужно ли говорить пареньку всю правду. – Отца я тоже не помню – они с матерью уехали на родину, когда мне было всего пять лет. – Ладно, пусть он об этом узнает – думаю, что большого вреда не будет. – Это я к чему? А к тому, что свое ремесло они мне так и не передавали.
– Жаль, – ответил мой словоохотливый собеседник, и по его тону я понял, что его жалость была вполне искренна. Вот же ж тип – меня почти не знает, но сострадать уже готов. И где такие рождаются? – Ну а вообще?
– Вообще? – Вот любит же он вопросы.
– Ага. Кем ты хотел быть и что делать, когда ты вырастишь? – не унимался он.
