— Что, женщина?
— На мне нет одежды, — констатировала я очевидное.
— Не планирую в ближайшее время покидать дом.
Кейд поставил сковородку на плиту, подошел ко мне и усадил обратно на стол. Он остался стоять между моих ног, опираясь руками по обе стороны от меня.
— Кроме того, мне нравится вид. И мне нравится знать, что, если мне захочется, я могу трахнуть тебя, не беспокоясь о помехах.
Он быстро укусил меня за грудь, подчеркивая свою точку зрения, а затем обхватил меня между ног. Я закатила глаза от приятных ощущений во все еще очень чувствительном местечке.
— Да, но я сижу голая на кухонном столе, это не очень гигиенично, — выдохнула я.
Кейд ухмыльнулся.
— Мне плевать, детка, на самом деле я, возможно, никогда больше не буду протирать этот стол. А теперь, сиди смирно, — приказал он и снова повернулся к плите.
Мой характер дал о себе знать.
— Ты только что приказал мне, как собаке?
Кейд посмотрел на меня.
— Нет. Собаки слушаются гораздо лучше, чем ты.
Широко распахнув глаза, я фыркнула и решила его проигнорировать. Я оглядела кухню, она оказалась довольно большой для холостяцкой берлоги. Вся техника из нержавеющей стали, не совсем новая, но никакого ширпотреба. Белые столешницы, коричневые шкафы. Кухня переходила в нечто вроде столовой в задней части дома, где перед французскими дверями, которые, казалось, вели во внутренний дворик, стоял захламленный деревянный обеденный стол.
Я снова посмотрела на Кейда, он вставлял кусочки хлеба в тостер. В отличие от меня, он не был голым. Он надел джинсы, без нижнего белья, не застегнув верхнюю пуговицу. Он стоял ко мне спиной, и у меня была возможность полюбоваться огромной татуировкой, покрывающей всю его спину. Она походила на нашивку его клуба: мрачный жнец, едущий на байке по дороге из черепов, а внизу надпись — «Сыны тамплиеров». На фоне полыхало пламя, такое яркое, что казалось почти реальным. Несмотря на то, что я не была большой поклонницей черепов и скрещенных костей, должна признать, выглядело это потрясающе.
Осознав, что мы уже довольно долго просидели в тишине, не испытывая дискомфорта, я предположила, что с количеством слов, которыми мы обменялись за день, тишина звучала хорошо.
— Сколько тебе лет? — с любопытством спросила я. Он определенно был старше моих двадцати пяти лет, но я не могла понять, насколько.
Оторвав взгляд от плиты, он посмотрел на меня.
— Тридцать два.
Мои глаза вылезли из орбит.
— Серьезно? Ого, какой ты старик.
