На нетвердых ногах я прошла в красивую гостиную с уютными белыми диванами и стульями вокруг кофейного столика. Узорчатые накидки и подушки добавляли нотку класса и яркости. Потрясающий кофейный столик с темными деревянными ножками выглядел как гигантское серебряное блюдо. На нем стояла ваза со свежесрезанными цветами и несколько свечей. Внутри белого стеклянного шкафа в углу умещалась мешанина фоторамок, книг и тарелочек. На стенах висели картины в простых белых рамах — глядя на них, я поняла, что это работы каких-то очень известных художников.
Я бродила по остальной части дома, будто во сне, едва замечая кухню из черного мрамора или великолепную столовую. Поднявшись по лестнице, я открыла дверь в свою комнату.
Очередной «ох».
Это была комната моей мечты. В центре комнаты стояла огромная старинная кровать с балдахином, белой рамой и изящными узорами, вьющимися по столбикам. Я провела рукой по резному дереву. По обе стороны стояли белые ночные столики со стеклянными лампами. В углу я заметила антикварный туалетный столик с искусно выставленными на нем флаконами духов и старинными щетками для волос.
Приблизившись к табурету, я села, пробежалась пальцами по щеткам и улыбнулась семейной фотографии в серебряной рамке рядом с ними. Одна из моих любимых фотографий, снятая незадолго до моего отъезда в Нью-Йорк, когда Йен был дома.
Мы стояли в саду дома нашего детства, мама и папа обнимали друг друга, мама целовала папу в лоб. Родители выглядели, как день и ночь. Мамино лицо мягко обрамляли золотисто-светлые волосы. Она всегда была красивой, даже в свои пятьдесят выглядела сногсшибательно. Стройная и очень миниатюрная, папа по сравнению с ней смотрелся как горец. Темные растрепанные волосы усыпаны серебром, морщинки у рта и в уголках глаз только делали его еще более красивым. Он возвышался над мамой, и хотя его возраст приближался к шестидесяти, был в хорошей форме.
Двадцатилетняя я сидела, прижавшись к отцу, и, запрокинув голову, смеялась над чем-то, длинные каштановые волосы развевались позади. Йен стоял рядом с мамой, обнимая ее за талию, и улыбался мне. Армейская стрижка, сильная челюсть, карие глаза, темные волосы и дерзкая улыбка делали его копией отца. Мы всегда были близки, я знала, как мне повезло появиться на свет в такой замечательной семье.
Я перевела взгляд на свое отражение в отреставрированном зеркале. Шоколадно-каштановые локоны были собраны на макушке, то тут, то там выбиваясь свободными прядями. Я коснулась места на щеке, где под макияжем скрывался маленький шрам.
