— У мальчика есть родственница, которая изъявила желание взять его под опеку, — рыкнула капитан на странную госпожу, даже не взглянув в ее сторону. — А с тобой мы поговорим потом, в участке.
— Но мальчик не хочет… Смотрите, как он напуган! В связи с новыми законами, разве вы не должны разобраться, почему он настолько сильно боится своей родственницы?
Гвардейка выдала на это такую отборную брань, что Ойли не понял и половины. Но потом произнесла замечательную… чудесную фразу:
— Отмирай и все равно проваливай собирать вещи! Хотя если у тебя все шмотки старше тебя по возрасту, то лучше не напрягайся. В приюте тебе выдадут новую одежду.
Ойли, быстро подскочив с колен, ринулся к себе в комнату. Надо взять любимые книги и маленького плюшевого зайку, сидящего на тумбочке рядом с кроватью. Этот зайка был с Ойли буквально с самого рождения. По крайней мере, сколько себя парень помнил, столько с ним рядом этот зайка, Гойчик. Он с ним даже в Джордан ездил…
***
— Карнавал по случаю Первоснейжена уже давно прошел, — почти спокойным голосом произнесла капитан, глядя в упор на Рейста. Тот лишь вздохнул и отвернулся. Но потом любопытство взяло верх:
— Как вы догадались, госпожа? Где я спалился?
— Вульгарно. Ярко. Вызывающе… — после каждого слова секундная пауза. — Специально так одеваешься, чтобы можно было в любой момент свалить на розыгрыш?
Рейст обреченно кивнул. Умная какая госпожа попалась. Но чтобы понять все это, одного быстрого взгляда при столкновении в двери мало.
— Вы это все поняли, пару раз посмотрев на меня в полутьме коридора?
— Нет, я все это поняла неделю назад, когда в заброшенный и совершенно пустой дом вошла женщина, а вышел мужчина. Тогда я проследила за тобой до самого приюта, а следующим вечером — до казино. Как я понимаю, там все в курсе, кто ты такой.
— Ничего противозаконного, — речь у Рейста уже была продумана и заучена буквально наизусть. — Все согласовано с администрацией, и мне даже платят зарплату…
— За то, что ты подпаиваешь богатых госпожей и соблазняешь их делать крупные ставки? — в голосе капитана прозвучало плохо скрываемое презрение.
— Я делаю ровно то, что умею. Играю. Каждый выживает, как может. Грузчиком в Космопорт меня не взяли — конкуренция очень высокая.
Рейст едва заметно грустно усмехнулся. С его-то образованием за жалкую мелочь разгружать корабли и таскать тяжести… Вот уж делать больше нечего!
— Я совершенно законно оформлен на работу помощником крупье. Одеваюсь, как вы правильно заметили, достаточно вызывающе, чтобы всякий наблюдательный человек смог понять, что я — не женщина…
