Глава 2. Это действительно не позор. А забавное стечение обстоятельств
— Что ты делаешь? — страдальчески прокричал мастер, — Марго, не позорь себя!
— Протестую, это не позор.
Проснулся Игорь от звонка будильника. И это было странно — потому что в силу многолетней привычки просыпался Игорь всегда за пару минут до того, как сработает будильник — биологически часы были настроены уже довольно точно. Но сегодня они дали сбой.
Он, не вставая, нашарил телефон и отключил сигнал. И несколько секунд лежал, окончательно просыпаясь. А потом резко сел. Повернул голову и посмотрел на пустую подушку справа.
Девушка.
Та, что назвалась Маргаритой. Та, которой удивительно шло это ненастоящее придуманное имя. С которой он вчера столкнулся в клубе, привез к себе и занимался сексом в этой самой постели. Где она?!
Игорь сел на кровати, сдернул висящие на спинке спортивные штаны, натянул их. И отправился… нет, не искать. Проверять.
Спустя пять минут он налил в чайник воды, включил его и достал из холодильника йогурт, чтобы согрелся. Заварил чай и отправился в душ. И там, под теплыми струями, подвел итоги.
Она просто исчезла. Из квартиры ничего не пропало — а Игорь сначала предположил самое худшее. Но все было на месте — документы, портмоне, ключи. Не было только ее. Даже волоса на подушке не осталось. Единственное, что напоминало о том, что она была здесь — полотенце, на котором остались красные и черные следы от косметики.
Может быть, так оно и к лучшему — рассуждал Игорь уже за завтраком. Пусть обстоятельства были странные, но секс-то получился отменный, прямо на пятерку. Можно было бы и повторить, но, видно, не судьба. Впрочем, некоторые вещи в твоей жизни должны оставаться единоразовыми акциями. События минувшего вечера и ночи — из этого числа. И на этой успокоительной мысли Игорь Золотов закончил завтрак и отправился на работу.
***
— Вы волшебник, Игорь Витальевич!
— Что вы, я только учусь. Можете одеваться.
Дама рассмеялась мелким дребезжащим смехом и принялась не спеша одеваться. А волшебник Игорь Витальевич сел за стол для заполнения истории болезни. Медицинскую бюрократию он не любил всеми фибрами души. Искренне не понимал, зачем этот формализм, он прекрасно все помнил и без этого. «Я посмотрю на тебя через десять лет», — парировал на его сетования отец. Который, впрочем, медицинскую бюрократию любил еще меньше. Но необходимости ее ведения это, увы, не отменяло.
