Всё утопало в высокой траве.
— Ты надел браслет? — спросил Колян, заглушив двигатель.
— Давно.
Было жарко. Я открыл окно, в надежде вдохнуть свежего воздуха. Пахло горячей пылью, свежей зеленью и нагретым ржавым железом. Высунув голову, я оглядел циклопическое сооружение водокачки. Громадная, поставленная на торец бочка, сваренная из металлических листов. Даже снизу были видны грубые толстые швы и неровные заклёпки.
— Сейчас везде центральный водопровод, — сказал Колян. Он тоже смотрел на водокачку. — Но в старые времена такие штуки охранялись, как важные стратегические объекты.
В одном месте, возле забора из колючей проволоки, росло чахлое деревце. Оно давало жиденькую тень, пыльные листья трепетали на слабом ветерке.
Но вот от ствола деревца отделилась тень…
Уже привычным, доведённым до автоматизма движением я протянул руку за спину. Туда, где была рукоять меча.
— Спокуха, — Колян притронулся пальцами к моему колену. — Это мой.
Человек был весь какой-то перекошенный. Плечи на разной высоте, тощее тело двигается по-крабьи, боком, припадая на одну ногу. На глаза надвинута серая кепка, и виден только подбородок, покрытый редкой щетиной и кончик острого носа…
Человек открыл заднюю дверь и скользнул на сиденье.
Колян тут же тронул рычаг переключения скоростей, мы плавно двинулись в объезд водокачки, по узкой разбитой дороге, больше похожей на тропу.
— Эт Серый, — представил Колян, когда человечек устроился на заднем сиденье, ровно посередине. — Серый, эт Вован.
— Какой-то он нерусский, — буркнул Серый. Я видел его глаза, неодобрительно изучающие меня, в зеркале заднего вида.
На это заявление Колян заржал.
— Сам-то ты, больно русский? Абдул Каримович Безбородько.
— Не знал, что ты знаешь, как меня зовут.
Человечек явно нервничал. И пытался скрыть это за деланной воинственностью.
— Я много чего знаю, — Колян смотрел только на дорогу. Мы вновь выехали на трассу, и в этот момент он как раз пытался обогнать фуру. Водитель фуры пёр, как бешеный бык. Он то ли не видел Коляна, то ли принципиально не хотел уступать.
Колян шепотом ругался сквозь зубы и жал на гудок.
— Вот здесь поверни, — неожиданно сказал Серый.
Колян резко взял вправо. Я повалился на дверцу, наш пассажир вцепился руками в спинки передних кресел. Рядом с моим лицом мелькнули коричневые, с траурной каёмкой и заусенцами ногти…
А ещё от него пахло. Застарелым потом, ацетоновой сивухой, чесноком и солёными огурцами.
— Ещё раз поверни, — скомандовал Серый. Колян притормозил и аккуратно съехал с узкой асфальтированной дорожки на совсем уже коровью тропу. — Навес видишь? Загоняй.
