– Скорее всего никогда. Маги модификаторы очень редки. Через пару лет ты может и освоишь простейшие заклинания. Потом может быть станет понятна твоя специализация, твой дар, но дар может открыться и через много лет, а может быть виден сразу. И даров может быть несколько, даже обычно есть несколько даров разной силы, и можно развивать и совершенствовать свои способности в одной или нескольких областях. Обычно в Школе маги учатся от 9 до 12 лет. Но сложные и могучие заклинания можно учить всю жизнь. А ещё заклинания надо отрабатывать, тренировать. В мою память загружена информация о множестве заклинаний, но многие из них я не отрабатывала, и даже не знаю о части из них, пока не потребуется. Это как знания языка, ты же не можешь сказать, сколько и каких слов ты помнишь, но они сами всплывут, если услышишь или потребуется озвучить образ или перевод, и у нас есть акцент в загруженных в память языках… В память заклинания я загружала себе сама, и не сразу, заклинания загружать в память сложно, это не язык и не память действий. Я смогла это сделать, потому что я менталист. Большинство магов не могут загружать в память даже языки.
Повелитель погладил золотистую головку Вари, усадил меня себе на колени и засмеялся:
– Вот что значит правильно заданный вопрос. Завтра с утра прямо из клуба отправимся за оружием, а потом начнем вытряхивать из памяти Ланочки заклинания для имитации боевой магии для Великой Битвы. И заставим очаровательную лентяйку их отрабатывать. И големов создадим и отработаем построения и маневры. И Варвару начнем экстренно учить, применяя метод кнута и пряника к обеим колдуньям, хотя для нежных красоток это будет метод шлепка и конфеты. Не думаю, что Варя поучаствует в Великой Битве, но обучение начнём, вернее, продолжим. А сейчас объявляю начало учений и приказываю упаковать необходимое в леса на пару-тройку дней.
Повелитель и Катя остались за столиком. Я поёрзала на коленях Андрея, предчувствуя попой приключения. Бэримор не вставая организовал Федю упаковывать надувных кукол, скудный лесной скарб и немного нашей одежды. Варя побежала по номеру, но собирать ей было нечего. Она побродила в растерянности, горестно вздохнула и пошла упаковывать розги под удивлённые взгляды замолчавшей компашки. У неё, конечно, и вещей не было, и в лесу она, пожалуй, не жила, и что брать не знала, но, видать, эта фитотерапия на неё произвела впечатление. Хоть она её и не получала. Чего в порке такого необычного? Очень больно и унизительно.
