– Ну, и… – заинтригованно смотрел на него эсквайр.
Фильчиган глядел на него, словно ожидая этот вопрос, и ответил:
– Ничего, Бен!..
– Ничего?! – Нильсон выглядел обескураженно.
Все же он оставался на месте, зная о том, что Фильчиган ни за что не будет открываться освоих мнениях, если не будет в чем-то до конца уверен или его достижения не будут иметь окончательный анализ.
– Но, – продолжил Фильчиган, – в ответе из Кенигсберга было приписано, мол, что где-то, куда-то надо обратиться в другое место. И я… направился в Россию.
– Ого, – неподдельно удивился Бенджамин Нильсон, – эк тебя, дружище, серьезно тряханула эта бумажка. Ну и как там?
Рассказы о путешествиях также входили в увлечения философа, поэтому он ничуть не смутился тому, что Нильсон его перебил.
– Ну, – не знал, с чего начать, Фильчиган, – дома там очень старинные, непохожие друг на друга, еще бы, им насчитывается по возрасту от ста до трехсот лет. Ну а погодка там так себе, чуть свежее, климат там все-таки влажный, хотя море немного дальше от самого города. Идешь по набережной, и по ограждениям волны разбиваются, шш-пухх…
Фильчиган, словно вновь оказавшись на улицах старого города, немного раздвигая ладони, чтобы не привлекать к себе внимания окружающих, попытался представить другу то, что наблюдал сам.
– Здорово. Но все же, Бен, это не сама Россия. Дух там витает какой-то…
– Что за дух? – поняв, чем тот хочет с ним поделиться, Нильсон поспешил сыронизировать над приятелем.
Фильчиган медленно, словно выходя из эйфории прошлого, посмотрел на друга с осуждением.
– Ладно, ладно, пошутить нельзя, смотри, вон как насупился, – растянувшись в улыбке, Нильсон слегка затрясся от удовольствия от удачной шутки, – о, о, люди, кто в красном? Поспешите, а то мой друг сейчас набросится на вас, – не унимался шутить Нильсон. И от новой шутки еще больше захохотал. Он говорил и смеялся негромко, поэтому люди, приходившие или покидавшие столики, не обращали внимания на двоих общавшихся между собой преподавателей. И в момент, казалось, своего успокоения Нильсон будет готов продолжать слушать друга, но не сдержался от внезапно посетившей его мысли.
– Только у-у не мычи, прошу тебя, – сказал он, вновь расхохотавшись.
На этот раз внимание привлек соседний столик, за которым сидела парочка студентов.
Фильчиган, бросая короткие взгляды на окружавших, старался не показывать, что чувствует себя потерянно рядом с весельчаком, и смиренно ожидал, когда Нильсон перестанет смеяться. Он считал, что последующие доводы вновь заинтересуют в глубине души романтичного эсквайра.
