— Имран Рамзанович, кофе, — официантка из ресторана заглянула робко, я кивнул, разрешая войти. Она зашла, вкатывая за собой столик с кофейником и посудой. В выглаженной форме белоснежной, на руках перчатки, — все, как положено. В «Караван» простые люди не приходили, поэтому сервис здесь был на высшем уровне.
У Анвара взгляд сразу масляный стал. На бабах помешан, но ни одну тут без спроса не тронет, да и они не дуры, чтобы с ним связываться.
Пока официантка накрывала, Анвар на ее задницу таращился, а потом заговорил на аварском. Девчонка вздрогнула, оборачиваясь на него. Ни слова не поняла, нет, но догадалась по красноречивому выражению лица. Покраснела, отводя взгляд.
— Тише будь, — Шамиль ткнул Анвара.
Я от них отвернулся, окинул кабинет ленивым взглядом. Стол из красного дерева, шкаф напротив, небольшой бар с элитным алкоголем. Никаких лишних документов, самый минимум для комфорта.
Официантка, наконец, разложила все и удалилась. Без свиста в спину не обошлось, но одного взгляда хватило, чтобы Анвар захлопнулся. Я на часы посмотрел — поздно уже, ресторан закрывается.
Ещё минут сорок мы обсуждали все детали. План четкий, поминутно расписан, кто, куда, откуда. Ни одной осечки не должно быть. Когда начали по третьему кругу одно и тоже же гонять, я остановился.
— На сегодня все. Дуй ребят проверить, — дал указание Шамилю. Анвар к кофе так и не притронулся, подскочил сразу, как на пружинах.
— Давай, с тобой съезжу, брат.
Я махнул рукой, отпуская их обоих.
Оставшись один, повел шеей, разминая ее. Нужно было домой ехать, но мне нравился момент, когда в ресторане не было никого, кроме меня и охраны.
Я вышел из кабинета, поднимаясь по лестнице вверх. Здание для «Каравана» долго искали, выбрал это — историческое, какому-то купцу принадлежавшее. Все здесь было отделано по высшему разряду, никакой показухи, но если золотом блестела отделка, значит, золото и было.
Я не привык гонять фуфло.
Прошёлся по залу. Над головой огромная люстра висела, старинная, из хрусталя, сейчас выключенная. Только нижний свет, придававший залу приятный полумрак.
И в этом полумраке голос услышал. Тихий, чистый. Сначала решил, что показалось — третий час ночи, какие, к дьяволу, песни?
Но кто-то выводил «Аве Марию».
Я в искусстве не силен был, но тут невозможно было не узнать.
Что за фигня?
Пошел на голос, спускаясь по лестнице вниз, хмурился. А потом увидел ее, девчонку эту, возле кабинета моего.
