Молодой человек надолго задержался у картины, пытаясь постигнуть глубокий смысл вложенный в эти странные квадраты и треугольники. В течение разумных измышлений о природе красоты и уродства, где-то в темнице его сознания, бессознательное кричало о том, что данная картина – претенциозная снобистская безвкусица. Несколько раз парень прогонял прочь эхо этого крика, убеждая себя, что для бездарных работ в этом, пропитанном мудростью и величием литературном святилище, нет места.
– Жак Мирок, – сухо прозвучал голос за спиной юноши.
Портфель выскользнул из руки напуганного парня, и глухо упал на пол. В спешке подняв его, он направил свет на стол, с которого ранее взял канделябр.
– Я вас не заметил, господин Бердин… – пролепетал молодой человек, плохо связывая слова.
– Вы хам, если позволили знакомиться с моей обителью без должного разрешения. Присаживайтесь и без лишних слов перейдём к делу! – Прохрипел Бердинский.
Канделябр вернулся на своё место. Юноша опустился в полуразвалившееся кресло и заёрзал, пытаясь комфортно устроиться. С горем пополам приняв удобную позу, он посмотрел на силуэт Бердинского, который высокомерно скрывался во тьме.
– Господин Бердинский, – начал он, аккуратно подбирая слова. – Меня зовут Пёт…
– Мне это неинтересно, юноша! – Перебил его изношенный и грубый голос критика. – Что вы мне принесли?
Молодой человек, раздосадованный заданным тоном общения, робко поставил свой портфель на колени и достал из него небольшую стопку исписанных бумаг. Слегка трясущимися руками он положил рукопись на середину пошло обрамлённого золотыми вставками лилий дубового стола.
В то же мгновение из полутьмы выползла бледная, поросшая волосами, словно давно забытый под тумбой кусок мясного рулета, рука. Кривые пальцы критика медленно проскользили по стопке бумаг, тем самым вызвав у юноши, до конца непонятную ему, легкую ревность к своему труду. Резко сжав рукопись, Бердинский утянул её в свою темную и холодную стихию.
– Это моя недавно написанная повесть, – слегка разрядив давящую тишину, прошептал юный писатель. – Мой преподаватель её высоко оценил и посоветовал перед публикацией в журнале дать вам на оценку.
– Ваш преподаватель? – Злобно усмехнулся критик. – Не тот ли это преподаватель с фамилией Безьянов?
– Именно, – немного воодушевившись, воскликнул юноша.
Если Бердинский знает Безьянова, возможно, это могло немного расположить его к начинающему творцу, но ответ ветхого старика усмирил юношу:
