Королевский дворец, окруженный высокими стенами и обрывающимися в море утесами, охранялся специальными частями королевской гвардии. Главными составляющими плана ограбления были дерзость и внезапность. Риск - на грани самоубийства, добыча - золото и драгоценности богатейших людей Зингары.
Рыжеволосая девушка, одетая только в шкуру и серебряную цепь, волокла за собой тяжелый двуручный меч, изображая смехотворную пародию на воина-варвара. Она с улыбкой обратилась к суровому и хмурому Конану:
- Почему такой мрачный, мальчик? - прощебетала она. - Я знаю укромное местечко, где мы сможем без помех скрестить наше оружие в интимной схватке. Ведь еще не время снимать... маски.
- Еще не полночь? - спросил Конан с сильным акцентом. - Но сейчас должен начаться обещанный танец сокола.
Девушка скорчила гримасу.
- Ну, если ты хочешь смотреть на какой-то дурацкий танец, не буду тебя удерживать.
- Сука, - пробормотал Конан, когда она упорхнула прочь. Настроение у него не улучшалось. Он был не прочь принять предложение рыжей проститутки и заставить ее изменить свое мнение о нем, а уже потом заняться делами, но это была игра Мордерми, и Конану в ней была отведена роль, которую он не должен был провалить. В противном случае весь тщательно разработанный план налета мог обернуться смертельной ловушкой для всех его участников.
Конан решил позволить служанке наполнить свой кубок и, выпив его, направился в павильон, где Сандокадзи готовилась к своему танцу. У многих людей при приближении смертельной развязки часто не выдерживают нервы; киммериец, напротив, становился еще более спокойным и хладнокровным.
То, что кто-то из королевских гостей изъявил желание станцевать на сцене, как простой танцор, никого не удивило. Ведь это был маскарад в честь дня рождения короля, когда вся зингаранская знать сбрасывала с себя родовую спесь и вела себя сообразно персонажам и личностям, которых они изображали в своих костюмах. Строгие матроны приставали к прохожим, как разбитные уличные девчонки, суровые лорды жеманничали с молоденькими девицами, а их ошалевшие от свободы дочери, втиснув свои тела в самые скудные одежды, демонстрировали свои прелести перед молодыми людьми, которые, в свою очередь, тоже не упускали случая похвастаться своими мужскими достоинствами.
Из королевской ложи, расположенной в верхней части галереи, гостям улыбался сам король Риманендо.
Его Величество был уже пьян сверх меры, его тучная фигура свешивалась со всех сторон с кресла, а глаза осоловело глядели вокруг. Мальчик с лоснящимся от масла телом, по приказу своего хозяина подавал ему кубок с вином или трубку с опиумом. Его двойник аккуратно снимал капли пота и вина с многочисленных подбородков монарха.
