– Почему он всегда босиком? – Я сделал глоток. Пойло – что надо.
– Он говорит, что это слишком легко понять и самому, и не отвечает.
– Ну и?
– Еще никто не понял. – Полина тоже пригубила вино.
В этот момент я ее хорошо рассмотрел. Редко замечал, чтобы у женщин был красивый нос – настолько красивый, чтобы я это про себя как-то отметил. А у нее он просто идеальный. Глаза искрили томным и ласковым взглядом, и в то же время бесстыжим. Нежность и страсть их голубизны проникали сквозь все слои моего привыкания к лучезарности женских очей. Большой сексуальный рот. Немного выдающиеся пухлые губы гранатового цвета, и гранатового блеска, и гранатовой сочности…
– Ты смотришь на мой рот?
– Что?
– Ты смотришь на мой рот?
Такие неожиданные прямые вопросы выбивают меня из колеи. Тем более если они срываются с таких невероятно чувственных уст.
– Да, – выдавил я. – Кажется, смотрю.
Пусть она знает это наверняка, если сомневается. И пусть знает, что я этого не скрываю и не стыжусь.
Еще глоток алкоголя.
– Друзья! – раздался громкий голос Венгрова.
Всё сборище мгновенно замерло.
Ишь – началось!
– Сегодня прекрасный день, – воскликнул он. – Прекрасный день, чтобы жить. Прекрасный день, чтобы умереть. Прекрасный, чтобы любить. Прекрасный, чтобы помнить… и забывать.
Я глотнул еще виски – он просто обязан мне помочь спокойно всё выдержать.
– Самый прекрасный день для чего бы то ни было… это всегда… сегодня.
Слово «сегодня» одновременно звучно отозвалось в шепоте гостей.
Нормальное тут взаимопонимание. Вот к чему приводят регулярные коллективные репетиции. Скоро они наверняка смогут хором оттарабанить весь профессорский монолог. Со мной бы такая дружность не прошла. Мой предел – это невпопад шевелить губами во время исполнения государственного гимна на торжественных городских мероприятиях, на которых я участвую в качестве спонсора.
– Все вы знаете, что я часто говорю, что сегодня – первый день остатка вашей жизни. И с этого самого дня до последнего вы можете и будете жить в согласии с собой и в единении с природой.
Меня удивляло, что все эти взрослые дяди и тети слушают его, словно он великий пророк современности. Взрослые банкиры, начальники, ректоры, директора и другие не менее достопочтенные хрены.
Ну ладно они, я их не знаю, но Алик? Мой хитрожопый друг Алик. Редкая молодая акула в бизнесе, постепенно переползающая в большую политику. Он-то почему это воспринял так близко? Он не мог повестись на какую-то чушь. Его аналитический ум разбирал каждую мелочь на детали и рассматривал их под несколькими углами, прежде чем принять какое-либо решение. Даже в пучину своего извращенного досуга он бросался, предварительно всё хорошенько просчитав и проверив. Видимо, его папа – нефтяной олигарх – не только выделил ему необъятный капитал, но и привил навыки его сбережения.
