Борьба за власть и привилегии его не прельщала. В отличие от многих демократов первой волны, привлекал сам процесс. Игорь с его кипучей энергией помогал друзьям открывать кооперативы, печатать прокламации, издавать листки, сам учредил несколько фондов и центров, имевших целью формирование гражданского общества. Народ валил и валил к нему за сочувствием и помощью. Де-юре он, если Алексей не ошибался, в данное время нигде не работал и не учился.
– К тебе очередь в три вилюшки. А что люди говорят? Есть новости?
Игорь потрогал себя за бородку.
– Хм. Тебе же грязных сплетен подавай?
– Не обязательно. Хотя желательно, конечно, – сознался Алексей.
Игорь взял со стола указку и стал массировать ею спину.
– Что-то тихо в этом смысле.
– Перед бурей?
– Не исключено.
– Совсем ничем не порадуешь?
Юдин отложил указку и прилег поудобнее.
– Дам я тебе координаты одного человека, можешь на меня сослаться. Он, вообще, недоверчивый, но тебе, может, что-нибудь и расскажет.
– Что за человек? – поинтересовался Алексей.
– Предприниматель. Встретишься и сам всё узнаешь.
– А ты с ним как познакомился?
– Малое предприятие регистрировали для общества книголюбов, надо было посоветоваться. Будешь номер записывать?..
Ложку для обуви кто-то утащил, и Алексей чуть помучился, натягивая туфли. Бабушка Игоря, появившаяся из кухни в переднике и со скалкой, при виде его безмолвных стараний вздохнула.
– Лучше с девками погуляли бы!
Записать номер предпринимателя Алексею не удалось. Игорь, как ни пытался, не нашел его в своей книжке и попросил перезвонить через час-полтора. Этого времени как раз должно было хватить для посещения митинга в поддержку Верховного Совета. Мэрия впервые дала добро на его проведение перед желтоватым домом, вокруг памятника вождю мирового пролетариата. От дома с башенкой место грядущего действия находилось в пяти минутах ходьбы.
Без спешки явившись туда, Алексей не застал огромного скопления народа. Кучками и группками по интересам стояло человек шестьсот, кое-кто подтягивался дополнительно. Под статуей Ильича, простершего перед собой руку, была развернута импровизированная фотовыставка. Энтузиасты принесли картонные щиты с потретами Горбачева, Яковлева и Шеварднадзе. На них черным фломастером была намалевана свастика. Сопутствующий текст тоже не отличался эстетической глубиной: «Могильщиков Союза – под суд!». Развевались красные флаги.
По площади кругами, как заведенная, бродила бабка в платке, с суковатой палкой и трехлитровой стеклянной банкой. На банке была наклеена грязноватая этикетка «Сок березовый». Алексей живо помнил эту бабку по предыдущим шабашам. Если верить ее легенде, она собирала средства на ремонт мавзолея в Москве. Отдельно от завсегдатаев стояли крепкие молодые люди с суровыми лицами. Одеты они были по-разному: кто в пятнистые куртки и штаны, кто в темно-синюю форму с галунами, кистями и лампасами. Из них выделялся мужчина постарше. То был атаман Молодцов, предводитель местного казачества.
