Ятин взобрался на ближайшую возвышенность и огляделся. Неподалёку раскинулась небольшая рощица из саженцев. «Непростое урочище, – подумалось ему, – наверняка это дело рук Вамнама».
Он глянул вниз поодаль от себя. Там по-прежнему стоял местный изобретатель, и было заметно, что заранее ожидал вопроса от жителя «Цивеса». И тот действительно возник:
– Небось, твои заготовки?
– Хе-хе. Мои. Да ещё и сподручников моих. Таких всё больше находится по окрестным и дальним лесам. Спускайся.
Ятин вернулся к Вамнаму.
– Ты же хотел с Вамварькой пойти поговорить.
– Пойду, пойду. Но вижу, на тебе любопытство прилипло.
– Да. Да, есть такое.
Вамнам, житель Подивози выдержал краткое молчание. Потом пристально глянул на обитателя Гужидеи и заговорил:
– Вот мы давеча о силе разума размышляли. А она эдакой лесенкой копится. В ранешние времена как дома строили? Находили высокие деревья, чтобы спилить их, да срубить из них избу. Так ведь? Пока изба стареет, новые деревья вырастают. Старая изба сгнивает, а новая строится из вновь выросших деревьев. И так, одно поколение изб следует за другим поколением, а одно поколение выросших и спиленных деревьев следует за другим поколением деревьев. Разумно, правда? Полный оборот жизни людей и домов в природе. Вполне разумно. При всём при том, не приходило в голову людям намерение новые породы деревьев вывести. Таких, чтобы из них сразу дом вырастал. А это ведь ещё более разумно, правда? Вот нынче и настала таковая пора. Саженцы, что видел ты, они и есть избы. Хочешь, дам один? Посадишь там у себя в «Цивесе»… только, боюсь, не приживётся.
– Не приживётся. У нас сила разума в другую сторону пошла.
– Да. Разошлись мы, разошлись. И совершенно окончательно. И сейчас разойдёмся. Ты туда, я туда.
Любомир Надеевич согласился и настроился на новую прогулку да на новое размышление. О выборе пути для роста силы разума. А Вамнам поспешил к Вамварьке.
Ятина не отпускали размышления об изображениях. Действительно, изображения главенствуют в обиходе «продвинутого» человечества. Дошло ведь до того, что и сам человек подменил себя изображением. Он ведь постоянно что-то изображает, скрывая собственно себя под личиной этого выбранного изображения. И так называемое, разделение труда тому особо способствует. Человек заменяет собственно себя неким сторонним знатоком и последователем определённого ремесла.
«А здесь нет выделенных ремёсел. Все умеют делать всё, что необходимо для беспечного бытования. Оттого они свободны от выбора любого рода внешней личины. Они остаются сами собой, какие есть.
