Не известно, занимался ли кто-нибудь изучением интеллекта насекомых, но, отдавая должное пленнице чернил, она очень быстро всё сопоставила, и, сообразила, что гусиное перо, несмотря на то что совсем рядом маячила огромная человеческая рука, представляет куда меньшую опасность, чем чёрная вязкая жижа. Муха шустро выкарабкалась наружу, привела в должный порядок летательные принадлежности и со знанием дела со всего маху влепилась в витраж. Так, едва избежав позорной гибели в чернильнице, она оказалась в одном шаге от славной смерти в оконной раме. Думается, для тех, кто когда-либо заинтересуется интеллектуальными способностями мух, данный феномен будет представлять определённый интерес.
Молодой человек встряхнул кудрями, нацепил на клубнеобразный нос очки, взялся за лист пергамента и продекламировал:
– Прекрасна ты, как летней ночи дуновенье,
Ты манишь за собой, лишаешь сна.
Ты, словно райской птицы пенье.
Красива, также, как она.
«Ну что ж, первый катерн вполне удался. Вот только последние две строки… Получается, что она похожа на птицу (или на её пение?). Интересно, а как выглядят райские птицы? Надо бы спросить у магистра теологии Диктума. Надеюсь, смотрятся они пристойно. А что, если эти пернатые слишком яркие? Ведь такая их оплошность не будет приличествовать даме сердца».
Молодой человек снял очки и потёр глаза. Тем временем муха на подоконнике уже успела очухаться и теперь с упорством одержимого билась о стекло.
«Вот любопытно, – подумал юноша, – Неужели это создание и в самом деле не понимает, что перед ней стекло? Ведь не может же небо быть таким зелёным! Надо бы понаблюдать, будет ли она врезаться в жёлтый или красный ромб».
Спустя четверть часа изысканий молодой человек абсолютно убедился в том, что цвет стекла не имеет для насекомого принципиального значения и теперь размышлял о том, различают ли они цвета в принципе. Потом его мысли перекинулись на щель и были заняты примерными подсчётами того, сколько времени понадобится упорной твари, чтобы изменить траекторию своего взлёта и наконец-таки, покинуть комнату.
Прошла ещё четверть часа. Когда настойчивое насекомое всё же смогло выбраться на свободу, юноша снова нацепил очки и склонился над пергаментом.
Твой голос – тихой арфы перезвон,
Твоя прельщает милая натура.
Ты слёз моих неслышный стон
............................................
Четвёртая строка никак не давалась. Проблема была в рифме. Единственное, что приходило на ум к слову
