-Он либо умалишённый, либо и вправду Сын Божий, – подумал Матфей,– не знаю, как насчёт вечной жизни, да и его идея о счастье народа не нова и вряд ли сработает, но вдруг случится, что он придёт к власти? Главный мытарь Израиля Матфей – это гораздо лучше, чем просто мытарь.
И Матфей, запрятав свои сомнения поглубже, сказал:
-Есть тут один богач – он уже как лет восемь налоги не платит. Вполне можно потрясти бедолагу.
…События последних дней потрясли всю округу. Каждый рыбак, каждый виноградарь, каждый крестьянин только и говорили о спасение нации и появлении самого спасителя, а их разговоры меж собой, пройдя через языки их жён, превращались в *правдивые*истории, которые возвращались вечером к тем же рыбакам и виноградарям в таком виде, что их невозможно было узнать.
-Он и лечит одним взглядом, – шептала Фатима мужу Власту, – вот глянет на человека больного проказой – и тот сразу очищается.
-Брехня. – отмахивался муж . – Где это было видано, чтобы проказу лечили?
-Брехня? – возмущалась Фатима. – А ты поговори с Юдифь, поговори. Пусть она тебе расскажет, как он её двоюродного брата Нафана от слепоты вылечил.
-Что-то я не помню, чтоб Нафан слепой был, – сомневался Власт.
-Слепой, с самого рождения слепой, – клялась Фатима, – только это другой её брат, тоже Нафан, из Назарета и ты его не знаешь. Он по случаю был в Капернауме и на его счастье спаситель мимо него проходил. Нафан и взмолился к нему:
-Мил человек, ты – сын самого господа нашего, пожалей раба твоего Нафана, во век не забуду.
-Ну и …
-Помазал ему спаситель глаза-то слюной своей и прозрел горемычный! Так-то! Вера, говорит, тебя спасла. Верьте мне – и воздам я вам по вашей вере.
-Брехня, – ещё по-прежнему, но уже с сомнением в голосе ответил ей Власт, и внутри него началась борьба.
С ним что-то случилось в последнее время: слаб, стал в постели. Прямо беда какая-то. Весь его пыл, всё его желание ушло куда-то и Фатима, которой ещё полгода назад он не давал по ночам покоя, перестала его вдохновлять. Да и не только Фатима. Она вначале и не сообразила, что к чему и только ругалась. По своей бабьей придури она подумала, что завёл он кого-то на стороне, а теперь, поняв ситуацию, только жалостливо смотрит, как он старается уснуть, пока она не успела улечься рядом.
-А что, – подумал Власт, – может, действительно спаситель сможет помочь в моём горе, а то те корешки и травы, что дала жене эта старая карга Данила, ничего, кроме тошноты не вызывают. Пойду завтра в Капернаум, идти-то не так и далеко.
