С возрастом это чувство исчезло. Муж не особо ценил Юлины таланты, а усталость после офисной работы отбивала всякое желание заниматься домашним трудом. Теперь же Юля чувствовала себя силой, которая с любовью и терпением приводила в движение какую-то неведомую мощную энергию.
Проходили дни, наступила настоящая зима, с вьюгами и морозом. Постепенно в доме на холме сложился свой особый уклад. Многие девочки уже не хотели уезжать. Впрочем, узнав, что с ними в новый дом отправятся служанка Вэта и кухарка Диза, пансионерки приободрились и повеселели. Но не все.
Наступил вечер, когда Юля получила письмо от Совета альвийских старейшин. Эйм сдержал слово — он «умер». Если бы не договоренность, Юля поверила бы в смерть друга.
Однако одновременно со свидетельством о смерти, посыльный принес в дом на холме небольшое письмо. В нем некий Эмет Торри, маг-полукровка, описывал свое нынешнее житье-бытье. Юля улыбалась, читая послание. Эйм был в своем репертуаре, он рассказывал о жизни в мире альвов с присущим ему специфическим, мрачноватым юмором.
По некоторым намекам Юля поняла, что теперь Эймет вынужден скрывать способность оборачиваться, но это ему ничуть не мешает. Он собирался отправиться в экспедицию в малоизвестные южные моря альвов.
Юля зачитала письмо вслух. Цила порадовалась за дядю. По ее словам, пострадав от предательства родственника, он больше всего жалел, что так и не удовлетворил свою жажду путешествий.
Свидетельство о смерти было составлено по всем правилам, Юле оставалось лишь заверить его в Ратуше и исправить татуировку.
— Не прослыть бы черной вдовой, — задумчиво проговорила она, изучая печати и странные символы внизу письма.
— Драконы тоже смертны, — возразила Цила, оторвавшись от кормления Эни.
— Что такое «черная кара»? Тут написано, что он умер от «черной кары».
— Магическое проклятие, — пояснила Цила. — Говорят, что это наказание богов за что-то греховное. Иногда потомки старинных, очень старых драковских родов необъяснимо умирают во цвете лет. Они считаются проклятыми. К их телам нельзя прикасаться, и на погребальный костер их возносят в особых саванах.
— Вот же жук твой дядя, — пробормотала Юля, усмехнувшись. — Приплел генетическую хворь да еще и кого-то другого вместо себя в костер подложил.
— Дядя Эймет не перестает меня удивлять, — призналась Цила. — Он все так ловко придумал.
— Вот только любимую свою вызволить не смог, — возразила Юля.
Цила серьезно кивнула:
