— Твоя новая подруга альвийка разрешила мне подержать ее, — с волнением в голосе сообщил Танеер, склоняясь над малышкой. — У нее твои глаза.
— И твой упрямый подбородок с ямочкой, — улыбнулась Юля. Она помолчала и добавила: — Я помню… я помню ту нашу ночь, когда была зачата Агата, я видела нас во сне. Это так удивительно.
Эйлан нежно поцеловал жену в губы:
— Я больше никому и никогда не позволю разлучить нас. Думал, сойду с ума, когда очнулся и осознал, что тебя нет. Прости, что я о плохом. Не могу забыть и простить. Все эти месяцы я жил только надеждой найти тебя. Сначала не было ни одной зацепки, и я подумал, что прогневил богов. Когда со мной связался Орл, надежда вернулась.
— Орл? — Юля глубоко вздохнула, вновь мысленно пережив те дни, когда она ждала ответа от альва, друга Эймета. — Он получил послание. Судьба нам помогает.
— Да, — согласился Эйлан, — наверное, потому, что любит тех, кто не сдается. Я знаю, что тебе трудно вспоминать. Расскажи мне. Все, с момента похищения до сегодняшнего дня, когда ты появилась над скалами верхом на диком драконе. Когда я узнал об этом, то поверил. Сразу. Ведь это ты, Ула. А мои воины были ошеломлены. Маги, бросившие лагерь утром, вернулись. Они не верили в успех осады, уж слишком мощный Источник прячет тут земля, но теперь их мнение изменилось. И меня уже ничто не остановит. Я уничтожу убежище Дэреера.
— Эйн-ол, — тихо сказала Юля, убаюкивая Агату. — Все не так просто. Ты должен выслушать меня и пойти на некоторые уступки.
— Я ни в чем тебе не откажу, — сказал Танеер, слегка сдвинув брови. — Только не проси отпустить Эйфа. Он нарушил закон. Его будут судить…
— Эйф это заслужил, — согласилась Юля.
— … если он откажется от битвы, — договорил драк.
— Что? Какой битвы?
— Наши разногласия можно решить только одним способом — двойным сражением, в человеческой и драконьей ипостасях. Это древняя традиция. Никто не сможет опротестовать результаты дуэли. Я убью Эйфа, и ты будешь принадлежать мне, даже если Совет Старейшин попробует выступить против нашего союза.
Юля посмотрела в глаза мужу и поняла: спорить и отговаривать бесполезно. Это не та область, в которую ей позволено вмешиваться — это мужские дела. Сердце ее наполнилось тревогой, но она верила: Эйн-ол победит.
Она рассказала, как жила в заточении. Услышав, как спокойно и с некоторой долей юмора Юля повествует о жизни в Убежище, Танеер слегка расслабился, но упоминание о грубости Клодины и Дэреера заставили его снова сжать кулаки.
