Путь был не слишком долгий, как только дверцы кареты распахнулись, девочка увидела большой, белый замок. «Целый дворец!» – подумала она. Замок был полностью сделан из мрамора, даже плиты под её ногами были белоснежные и переливались на солнце. Над воротами располагалась надпись «Да встретит страждущий обитель свою, да найдёт путь заблудившийся». Ворота украшала большая, кованая птица, раскинувшая свои крылья. Около них стояли крупные кусты алых роз, от которых шёл сладковатый запах. Ворота распахнулись, и к ним навстречу вышла старая полная женщина с добрым взглядом и тёплой улыбкой. Она оглядела прибывших и радостным голосом сказала:
– Добро пожаловать в храм Арто, дети! Здесь вы найдёте новый дом, любящую семью и больше не испытаете страха смерти и потерь. Меня зовут хранительница Арина, это – она указала на пожилую женщину, которая держала двух девочек за руки – настоятельница Астра, а это послушницы храма. Да сохранит нас милость Арто!
– Да покажет нам истинный путь его благословение – откликнулись девушки в чепчиках.
Послушницы кивнули хранительнице и убежали. Вместо них подошли две другие, они выглядели постарше и у них не было передников, но шею украшала цепочка с той же птицей, что и на воротах. Они принесли кресло-каталку для мальчика и помогли ему сесть. Хранительница Арина подошла к нему и спросила:
– Как тебя зовут?
– Довар – ответил мальчишка, пытаясь не проглотить слова от страха, который переполнял его. Казалось, он боялся, что крик отчаянья вот-вот вырвется из его груди, как птица из клетки, давая понять всем на свете, что он напуган. Но он пытался держать всё в себе, чтобы не показаться трусом.
– Я вижу твоя травма совсем свежая, сколько дней прошло с тех пор, как ты лишился ноги?
– Не знаю, хранительница. Я сын рыбака, мой дом находился на реке, они захватили его сразу, как только высадились. Отца убили, мама отправила меня в деревню, предупредить о нападении, но в меня кинули гарпун. Он пронзил мне ногу насквозь, я не смог бежать дальше. Меня схватили и кинули в подвал. Я не знаю, сколько я сидел, но от сырости моя рана начала гнить. Они решили, что лучше отрубить мне ногу, чем тратить время на лечение. Сказали, что за убогого дадут меньше, но это лучше, чем вообще ничего.
Мальчик заплакал, хранительница наклонилась к нему и поцеловала в голову:
– Всё хорошо, дитя, здесь тебе будут рады, мы все равны.
– А тебя как зовут, мой ангел? – спросила она у девочки с каштановыми волосами.
