— Брат, отпусти, кому говорю! Если твоё — вернётся. Только уже точно будет знать, что Отпирающий Ледяные Тропы ей совсем не нужен для счастья. Амулет дал Беренике, большего сделать было нельзя.
Сиятельный Сияр ворвался в мастерскую леди Райвиэлль в полном бешенстве. На его лице полыхали полубезумные от похоти и гнева глаза.
— Где Береника?! Отвечай, ушастая тварь!
— Попрошу не забываться, сиятельный! Вы не в замке у своего брата, а в моём доме! В моём Серебряном Лесу! — лорд с ужасом видел, как все сопровождавшие его люди и прочие союзники застыли точно каменные статуи. — Что вы себе позволяете? — неприязненный взгляд и веющий февральской стужей голос эльфийской ведьмы впечатлил даже обнаглевшего родственника повелителя Замры. — Вы будете наказаны, Сияр! — она намеренно опустила титул аристократа, чтобы сбить с незваного гостя неуёмную спесь. — До тех пор, пока Береника однажды не вернется, чтобы остаться с Кильдином, ваш род и кровь ваших сообщников будут преследовать беды, болезни и неудачи!
— Остановись, колдунья, а если она предпочтет кого-то другого? Ей ещё предстоит взглянуть в глаза собственной судьбы в шести мирах!
— Тогда вы испьёте эту горькую чашу до своего смертного одра, Сияр! По делам и награда! А теперь, вон отсюда! Если вы ещё хоть один раз посмеете сунуть свой не в меру длинный нос, даже через своих шпионов, я узнаю! Отомщу так, что вам небо с овчинку покажется! Забирайте свою фаворитку и остальных, идите туда, откуда пришли! Береника выполнила свою часть договора и ступила на Тропы Ледяных Зеркал в сопровождении одного из Отворяющих Пути. Да оберегут эту девушку Солейра и Времень от непосильных испытаний и роковых ошибок! Вон! Я сказала вон! — и она повернулась спиной к разгневавшим её глупцам, что-то перетирая в серебряной ступке тяжёлым деревянным пестом и неразборчиво шепча заклятья.
— Проклятая ушастая ослица! — Начальник городской стражи Замры не привык, чтобы его желания не исполнялись практически мгновенно. — Я сделаю всё, чтобы ты и твой народ были вынуждены покинуть эти места!
— Глупец! — женщина выудила из воздуха лист договора. — Одно мое слово, и твой брат будет вынужден убраться из земель, которые предоставлены ему и людям, что с ним пришли двадцать лет назад, из жалости! При малейших неприятностях по вашей вине лишитесь и этой милости! Вон отсюда! Иначе я так тебя взгрею, мальчишка, что мало не покажется! Если, конечно, сумеешь выжить!
