— Обычно я не желаю людям удачи, когда намереваюсь их сломать, но тебе она пригодится в огромном количестве, дорога.
С последней провокационной улыбкой он разворачивается и направляется к своей машине.
***
Перед встречей с золовкой Николо я делаю три дыхательных упражнения и считаю до тысячи.
Мое хладнокровие испарилось, как и мой обычный скрупулезный способ упорядочивания эмоций. А это, по сути, запихивание их в подвал моей психики, где их никто не замечает, а тем более не видит.
С тех пор как сегодня утром на парковке произошла стычка с Кингсли, они злобно пытаются вырваться на поверхность и превратить меня в кощунственную версию эмоционального беспорядка.
Я подумывала позвонить Нейту, но что, черт возьми, я ему скажу?
Почему твой придурок друг доводит сумасшествие до предела?
Или, быть может, мне стоит спросить его, какого хрена я удостоила его сумасшествие каким-то кроме чистого презрения.
В любом случае, вариант со звонком Нейту был отменен вскоре после того, как он сформировался.
В отличие от мудака Кингсли, я не стану беспокоить ни его, ни свою дочь во время их медового месяца.
Вот почему я сижу за своим столом, осанка жесткая, пальцы выстукивают по клавиатуре с практической эффективностью. Если бы я могла сосредоточиться, это было бы идеально.
Телефонный звонок от моего помощника, сообщающего, что приехала миссис Лучиано, спасает меня от беспорядка, творящегося в голове.
Я хорошо справляюсь с работой, и, несмотря на сексистское, членораздельное эго Кингсли, я считаюсь одной из лучших в юридическом круге с показателем побед девяносто пять процентов. Это всего на один пункт ниже его девяноста шести процентов и совсем недалеко от ста процентов Нейта.
И нет, я не слежу за процентом побед.
Ладно, возможно, и слежу. Но в глубине души я всегда считала этого мудака соперником. По логике, это должен был быть Нейт, поскольку он такой же адвокат по гражданским делам, как и я.
Кингсли самый известный адвокат по уголовным делам в новейшей истории, так что сфера нашей компетенции сильно отличается. Но я часто следила за тем, как он одерживает победы в своих делах — разумеется, со стороны.
Он умеет обращаться с монстрами и заставлять их подчиняться каждому его приказу. Думаю, все сводится к тому, что он сам монстр, но наблюдать за ним в действии раздражающе увлекательно.
Он напорист до предела, уверен в себе, как высокомерный бог, и настолько непредсказуем, что все в зале суда уходят, крайне развеселенные его остроумными речами.
