Рэму они не мешали, сторонились — начальство же. Казалось бы — спи спокойно, но парень лежал, зажмурившись, и отбивался от мыслей.
Мысли мучали не про Прат — про себя. Что с ним вообще? Он нормальный?
Одно дело, реши он защищать мальчишку. Тогда бы он и Дерену сразу написал, что надо вмешаться. Что не стреляют десантники правильно, ведь не в детей же?
Но о детях Рэм в тот момент вообще не подумал. И не из-за пацанов, голодающих в развалинах, согласился поучаствовать в «эксперименте» комбрига.
А зачем? В командира захотел поиграть? В умного и понимающего?
Скопировал манеру Дерена во всём разбираться, проникаться чужими проблемами?
А он понимает в них что-то, в чужих проблемах? Он даже не знает точно, за что этого «Нуба» разжаловали до сержантов! Можно верить ему или нет?
Но повёлся. В умного захотел поиграть…
Нужно было написать старшему и ждать его распоряжений. А он зачем-то влез.
Сам-то он — чего хочет? Есть у него своя воля?
Или все эти мысли оттого, что он не доложил Дерену, а теперь трусит? А не доложил, потому что не смог в глаза отказать комбригу?
Теплее…
Взять на себя ответственность — это только звучит красиво. А на деле — ты теперь двойной идиот. И перед Дереном, и перед «сержантом Нубом».
А что если история с пацанами — какая-то хитрая подстава повстанцев? Если следующий «гость» прибудет, начинённый какой-нибудь хитрой нетестируемой взрывчаткой? И кто виноват будет? Сержант Нуб?
Рэм повернулся лицом в подушку. Вот бы сейчас в карцер. В родной, на «Персефоне». Но ведь от Дерена потом и карцера не дождёшься…
Он всё-таки начал задрёмывать, в полуспоре с собой, когда глаза вдруг раскрылись сами.
Тихий свистящий звук донёсся так чётко, словно Рэм лежал не в палатке, а под открытым небом.
Что это за звук?
Осветительную ракету пустили, наверное? Неужели опять кто-то в развалинах лазит?
Пацаны?
С тонким дрожанием воздуха ринулась с высоты шлюпка, судя по звуку — своя, «двоечка». Зависла. Стена палатки полыхнула белым.
Рэм вскочил.
Сменщики прибыли сегодня минута в минуту. Линдон, спокойный такой сержант, сроду не лезущий в корабельную бузу, и его второй, Рэм не спросил, кто.
Они сразу заняли стратегически правильную точку — зависли в километре над расположением. И висели там, наблюдали — за лагерем, за развалинами.
Стандартное дежурство — завис себе на свои шесть часов и наблюдай.
Вот что и ему надо было сделать! Зачем он вообще на грунт полез! Белые его за уши дёргали?!
— Вы не спите? — спросил Добрый, проникая в палатку.
