Темнело довольно быстро.
Бросив взгляд сквозь огромное стекло, я увидел багровый лик солнца, наполовину скрывшийся за далёким-далёким горизонтом. Между ним и башней пролегло множество речушек, полей, небольших рощиц, серебристых дорог и коттеджных городков с красными черепичными крышами.
Так непривычно было видеть столь огромное плоское пространство, не ограниченное горами или морем, что у меня закружилась голова.
На Ёшики горизонт всегда ограничен. Большей частью, такими же небоскрёбами, из какого смотришь ты сам. Площадь там ценится превыше всего, и каждый клочок земли приносит пользу.
Узрев с высоты башни эту плоскую землю, эти поразительные, громадные и почти незаселённые просторы, я наконец-то уверовал в могущество Соболева.
Ведь все эти земли принадлежат ему.
Откуда я это знаю? Колян об этом не упоминал, просто не было времени. Вероятно, помог Кладенец, — решил я. — Когда я к нему прикоснулся, произошел некий обмен информацией, Артефакт воспринял всё, что знаю я, а мне достались образы из сознания Соболева и других членов семьи — инициированных магов.
Все они уже умерли. Это я тоже откуда-то знал.
В данный момент людей, имеющих связь с фамильным Артефактом Соболевых, было двое: я и сам князь.
Стемнело. Под куполом, среди растений, зажглись крошечные огоньки, я решил, что это светлячки. Перелетая с места на место, они создавали постоянно меняющийся узор.
С огромным сожалением покидал я это место. Но долг зовёт. Соболев, подаривший мне эту сказку, нуждается в помощи…
Я не знал, как запустить лифт, поэтому спустился по ступенькам. Но так как энергия переполняла меня, била в буквальном смысле через край, не стал утруждать себя нудным передвижением ног, а просто слетел по спирали вниз.
У входа в башню, на обыкновенном деревянном стуле, сидел Колян, и нацепив очки, читал газету.
Я видел такие на Ёшики: листки тончайшей бумаги с напечатанным раз и навсегда текстом. Богачи считали бумажные издания особым шиком — жутко дорогое удовольствие.
В Ямато я такой роскоши не встречал, но здесь, в России, газета, судя по всему, была обычным делом. «Московские ведомости» — название было напечатано очень крупными буквами.
Увидев меня, Колян аккуратно свернул бумажный листок, а затем снял очки и упрятал их в карман шерстяной кофты.
Походил он сейчас не на бравого вояку, телохранителя и охранника, парня на все руки, а на респектабельного дворецкого — уютного и солидного в своей вязаной кофте, белой рубашке, брюках с шелковыми лампасами и мягких туфлях на толстой резиновой подошве.
