– Надо отнести ее в постель, – распорядился Энтони. – Полли, помоги мне.
Муж подхватил старушку на руки, а Полли засеменила рядом, придерживая голову леди. Как только они скрылись из виду, я повернулась к Амеллин.
– Ну, как тебе?
– Все очень странно, – проговорила подруга, нахмурившись. Гладкий лоб ее прорезала морщинка. – Ты слышала, как Полли упомянула семена? Откуда она это взяла?
– Она могла тоже слышать про эффект от семян ивнянки. Она же травница.
– И первая подозреваемая, раз хорошо разбирается в растениях.
– Думаешь, она украла фамильную реликвию?
– Не знаю. Не обязательно, – Амеллин устало присела на один из пуфиков, стоявших в холле. – Может, и она. А может, и нет. Кстати, а где все остальные? Полли так кричала, что все должны были прибежать.
– Понятия не имею, – растерялась я.
И верно, где Присцилла и Глэдис? А слуги? Ушли из замка? А Филипп? Он точно был где-то тут.
Ответ на наш вопрос нашелся сам – входная дверь распахнулась, и в холл вошли Глэдис с Присциллой, сияющие и напомаженные. В руках сводной сестры Энтони была корзинка с цветами, а леди Глэдис сжимала увесистый сверток.
– Где вы были? – требовательно спросила я.
– А тебе какое дело? – пошла в атаку Присцилла. – Или мы должны отчитываться?
– Присцилла, – прикрикнула на девчонку мать. – Извините ее, она сегодня не в себе. Мы ходили на ярмарку, купили ткани. А что такое?
– Леди Мойре стало плохо, – медленно произнесла я, следя за новоиспеченными родственницами. – Ее отравили.
– Что? – разом воскликнули они, и заговорили наперебой: – Кто? Как? Зачем?
Затем леди Глэдис дрожащим голосом спросила:
– Она… Умерла?
– Нет, с леди Мойрой все в порядке, – вступила в диалог Амеллин. На лице Присциллы возникло разочарованное выражение.
– Но кто такое мог сделать? Боги, в этом доме убийца! – ужаснулась Глэдис. – Виринея, нам нужно что-то придумать! Вызвать Дознавателя, в конце концов!
– Погоди, мама, – осадила ее Присцилла, и кинула острый взгляд на меня. – До того, как Виринея приехала сюда, все было хорошо. А теперь вот, пожалуйста – кто-то пытался отравить старуху. А ведь Мойра и Виринея сразу друг друга невзлюбили…
– Ты намекаешь, что это я отравила бабушку своего мужа? – возмутилась я.
– Нет, но…
– Тогда помолчи, – посоветовала вдруг Амеллин. Серые глаза подруги метали молнии – было видно, что она еле сдерживается. Честно говоря, у меня тоже руки чесались надавать Присцилле затрещин.
– Леди, что случилось?
Обернувшись на звук голоса, я увидела Филиппа, спускавшегося по лестнице. Ученик Дознавателя переоделся в уличную одежду, и сейчас нервно поправлял рукава плаща.
