– А я – Маргарита. – представилась и я. Марк налил вторую порцию вина, и мы выпили за знакомство.
– Что же ты там говорила на счет того, что ты жить не хочешь? Расскажешь, в чем причина такой ненависти к беззаботной жизни на этой бренной земле? – Боже мой! Он со мной еще и флиртует! А как еще назвать это не наигранное беспокойство о моей ничтожной жизни? Разве убийцы спрашивают об этом. Ладно, попробую подавить на жалость. Вот и расскажу ему про отца, про Егора, еще что-нибудь печальное вспомню.
Когда я закончила свой монолог, то была уже предельно пьяна. Язык стал как – будто заплетаться, а очертания темной комнаты с камином расплылись в одно большое пестрое пятно. Однако Марк оказался совершенно трезв. Странно, но самозваный вампир стал вдруг мне самым близким человеком. Я улыбнулась ему. Марк удивленно округлил глаза, но тоже ответил мне улыбкой, притом не своей фирменной надменной, а нормальной добродушной улыбкой.
– А любовь есть? – неожиданно для себя задала я вопрос Марку.
– Не знаю, я никогда не любил, – незамедлительно ответил он.
– А меня … меня бы ты смог … полюбить? – прерываясь на каждом слове спросила я. Даже не знаю, с какой стати я спрашиваю его об этом. Это был сигнал. Сигнал действовать решительно.
Марк ринулся ко мне и прильнул к моим губам. Его руки обвили мою шею и прижали к себе. Поцелуй был и страстен, и сладок одновременно. Такого я не испытывала никогда. Теперь его руки ласкали все тело, но я хотела большего, я хотела, чтобы эти жалкие кусочки ткани, что были на нас, не мешали чувствовать, осязать бархат кожи. Марк словно прочел мои мысли. Платье уже через мгновение оказалось на полу, а его руки то словно крылья бабочки, нежно притрагивались и гладили мое тело, то словно легкие тиски сжимали раскрасневшуюся от наслаждения плоть. Из вертикального положения мы перешли в горизонтальное, а поцелуи становились все жарче. Казалось, если мы прекратим заниматься любовью, то прекратим жить.
После всего я уснула у Марка на груди.
Марк:
Я стоял перед зеркалом в ванной и судорожно тер мокрыми холодными ладонями лицо. Я до сих пор не понимал, что произошло. Как так получилось, что мой десерт остался жив, да еще и провел со мной ночь? Десерт. Ведь именно так я назвал незнакомую девушку, стоявшую у обочины дороги и ловившую машину. Вчера вечером я был сыт. В плане того, что мне не хотелось крови. Но она стояла такая аппетитная, я не смог проехать мимо. Она была похожа на пирожное в белой глазури. Ей оставалось жить не более часа. Да, я и раньше любил поиграть с «едой». Но она меня, кажется, переиграла. Смелость и очарование девушки, назвавшейся Маргаритой, сбили меня с толку, да еще и заворожили. Что – то подтолкнуло меня к ней, и я не смог совладать с желанием. Я захотел ее, но не как еду, а как женщину. Сейчас я жалею об этом, но воспоминания о вчерашней ночи все еще щекочут мне нервы. Откуда у меня, у человека, в жилах которого кровь практически не циркулирует, так закипела страсть?
