***
Снежинки. Снежинки, вперемешку с потом, катятся по моему лбу.
– «Это мое последнее задание» – нагнетал я сам себя. – «Сдохну я тут!»
Рядом со мной лежали Пила и Шон. Мы лежали и смотрели, с окна второго этажа, на дорогу. Там вот-вот должны были показаться каннибалы… Ребята пока еще не поняли почему…
Мы лежали…
– Пила! – я подозвал друга. – Идем на первый этаж. Проведаем обстановку, а потом обратно. Устал я так лежать.
– Хорошо. – ответил мне Пила, поднимаясь с пыльного пола. – Пойдем!
Мы с Пилой вышли из здания. Я треснул его прикладом по голове… Он упал, потеряв сознание. Привязав его к столбу, я направился обратно.
Шон смотрел на меня недоумевающим взглядом.
– Чист… Чистильщик… Че ты творишь? – Шон чуть ли не плакал. – И это был твой план? Это?!
– Да! Это! – прокричал я. – Заткнись.. Или хочешь вместо него пойти?
Шон замолчал. Но через минуту тихо сказал:
– Обещай… Обещай мне, что когда завалишь Головореза… Вторая пуля полетит в Пилу… – он жалостливо посмотрел на меня. – Обещай!
– Да! Да… Ладно, обещаю… – ответил я ему, упираясь в приклад винтореза.
Пила стал дергаться. Да, он пришел в себя.
До нас доносятся его крики:
– Чистильщик… Чистильщик, мать твою! Хорошо… Пошутили и хватит! Чистильщик… – Пила рыдал. – Трус! Трус!..
Видно, как по лицу Шона потекли слезы. Но он не мог ничего сделать – сделал бы, пошел следом.
Говорят, что когда умираешь – вся жизнь проносится перед глазами… Нет, это ложь. Когда предаешь друга – тогда вся жизнь проносится перед глазами…
– «Либо я… либо он…» – проносится мысль у меня в голове.
Вдруг я вижу пятерых каннибалов, идущих к Пиле… Они что-то вынюхивали. Через пару минут они стали издавать какие-то протяжные крики. Почему-то в этих криках я услышал: «Еда-а!!»
Вокруг Пилы стали собираться каннибалы. Десять? Двадцать? Сорок? Я уже давно сбился со счету. И вдруг они начали перед кем-то расступаться…
Головореза было нетрудно узнать – он весь покрыт шрамами. А также Головорез всегда носил с собой… катану. Да, самую настоящую катану.
«Ниндзя хренов»
Но также Головорез отличался… своей неимоверной жестокостью.
Подойдя к Пиле, он одним взмахом катаны отрубил ему руку… Пила заорал «как резаный». Стоп, так он и был…
Палец стал давить на спусковой крючок. Выстрел! Головорез замертво упал.
– Есть!.. – сказал мне Шон. – И…
Я повернул прицел на Пилу.
«Прости, друг…»
Я нажал на спусковой крючок. Грохнул выстрел. Пила свесил голову, и, будто по команде, перестал орать.
