Немногословный Шкуматов только кивнул, разглядывая список и прикидывая, с какой точки начать.
Экипаж довёз Никонова до Покровского-Стрешнева.
Вера Николаевна Маковская, первая в списке вчерашних пациенток, жила в одной из квартир шестиэтажного дома, выстроенного не так давно, лет десять назад. Инспектор представился косьержке, придирчиво проверившей документы, и поднялся на третий этаж. Госпожа Маковская, по словам дежурившей дамы, ещё не выходила.
Как выяснилось, она не только не выходила, а и вовсе не так давно проснулась, и бродила по своей обширной полупустой квартире в домашнем платье, позёвывая.
– Извините, – пышная блондинка лет сорока показала инспектору на кресло в гостиной и снова зевнула. – Вчера что-то никак уснуть не могла, ну, и начала читать книжку. Думала, чтение меня усыпит, а вместо этого так увлеклась, что до утра читала. Вот сегодня расплачиваюсь. Так по какому вы вопросу?
– Госпожа Маковская, вы вчера были на приёме у доктора Маркова?
– Ну, предположим… – глаза Веры Николаевны стали колючими, вся она как-то подобралась. – Вообще-то это конфиденциальная информация, кто вам сообщил?
– Конфиденциальной является информация о состоянии вашего здоровья, – парировал Никонов. – А я не спрашиваю, от чего лечил вас Марков. Я спрашиваю, были ли вы у него на приёме.
– Лечил? – вычленила она.
– Да. Сегодня утром было обнаружено тело…
Женщина вдруг как-то выцвела, словно её заслонили мутным стеклом, и без единого звука сползла на пол. Подавив ругательство, инспектор не без усилия посадил её назад в кресло и легонько похлопал по щекам.
Постепенно краски вернулись на лицо Маковской, она похлопала глазами, увидела инспектора и нахмурилась.
– Вы сказали, что… Володя умер?
«Володя, – отметил Глеб. – Не Владимир Юрьевич и не доктор».
– К сожалению, да. Обстоятельства смерти были сочтены подозрительными, и я расследую это дело.
«Что ты несёшь, – спросил он сам у себя. – Какие, к Тёмному, подозрительные обстоятельства? Всё ясно, как апельсин, не сам же он себе эту штуку воткнул в шею?»
– Значит, его убили, – кивнула Маковская. – Понятно. Подождите минуточку, пожалуйста, я умоюсь.
Она встала и быстро вышла из гостиной, настолько быстро, что Никонов даже не успел предложить помощь. Чувствуя себя немногим лучше слона в посудной лавке, он подошёл к окну и мрачно уставился на голые деревья и мокрые серые сугробы парка.
Долго ждать не пришлось: буквально через пять минут свидетельница вернулась. Она успела не только умыться и переодеться в джинсы и тёмный джемпер, но и собрала волосы в хвост. Инспектору даже показалось, что она накрасилась, потому что что-то в её лице изменилось: то ли глаза стали больше, то ли щёки худее?
