Глеб, спровадив гостей, тщательно смыл с себя следы бурной групповушки. Ничего нового он для себя не открыл. Разве только видел, как Фил страстно желает, чтобы его поимели в задницу. Но на такое у Варвара желаний не было. Он с геями общался и прежде, среди байкеров такие типы тоже водились, но в плане секса не интересовали. Хотя Глеба всегда это удивляло: как так? Вот стоит перед тобой брутальный накаченный мужик со буграми стальных мышц. От него буквально веет мужской силой. А на самом деле он – пассивный гей, который обожает, когда другой такой же здоровый кабан его пялит, как молоденькую девчонку.
Но все-таки Фил был прав. Его ласки зародили в душе Глеба сомнение. Вернее, некий интерес к голубому сексу. Нет, о чувствах там по-прежнему не могло быть и речи. Просто Варвар представил, каково это, когда ты трахаешь парня? А когда – он тебя? Для интереса Глеб наклонился, широко расставив ноги, и попробовал ввести себе средний палец в анус. Неприятно. Кольцо сфинктера сразу сжалось, не пуская внутрь, и расслабить его не вышло. Чертыхнувшись, Глеб продолжил принимать душ.
Все, кого приводил к себе Глеб, думали о нем разное. Что мажор, наглый и бесцеремонный. Что грубый, потому позволяет себе в отношении девушек разные порой не слишком, а иногда вообще неприятные вещи. Но при этом щедрый, и если слишком сильно ударит по попе или оставит засос на шее или груди, то может сделать подарок. Новенький «яблофон» подарить, например. Или даже цепочку с кулоном, настоящий французский парфюм, а иногда – сунуть несколько сотенных купюр в евро.
Но при этом чего не следует ждать от Глеба, так это приятных слов. Комплиментов он никогда не говорил и уж тем более никто и никогда не слышал от него «люблю». Или даже просто «ты мне нравишься». Но это все были внешние проявления его характера. О том, каков на самом деле Варвар, не знал никто, кроме одного человека на свете – его самого. И тут скрывалось такое, о чем посетители его квартиры даже не догадывались.
А дело в том, что Глеб однажды решил запечатлевать на видео всё происходящее в его жилище. На эту идею его натолкнуло… горькое сожаление. Он теперь, после многих лет, проведенных вдали от матери, страшно горевал о том, что у него нет ни одной видеозаписи с ней. Только несколько семейных фотографий. Но они не дают представления о том, как двигается человек, как проявляет эмоции, какова у него мимика.
За столько лет одиночества Глеб совершенно позабыл, как говорила его мама. Не помнил её голоса, а когда пытался это сделать, то воспоминания словно упирались в черную непроницаемую стену. Потому, когда он стал жить один, то как-то раз, снова отчаявшись представить свою маму, решил больше никогда не допускать подобной ошибки. «Пусть всё, что происходит в моем жилище, будет записываться на видео, а я потом решу, что с этим делать», –подумал он.
