— Вам… вам нужно лечь, — сказала не своим голосом. — У вас жар.
— “Вам”, — повторил он, усмехнувшись.
Эрих вглядывался в мое испуганное лицо несколько секунд, а затем отступил. Я обозначила дистанцию этим “вам”, и он это понял. Медовые глаза вновь стали непроницаемыми.
— Не волнуйтесь, адептка Хэлинэр, со мной все будет хорошо, — произнес он. — Вашей вины в этом нет, спите спокойно. А того, кто это сделал, уже ищут. Можете идти.
Эрих не сводил с меня глаз. Я растерянно кивнула и поплелась к двери. Такой резкости я не ожидала, хоть и понимала, что заслужила.
У дверей я остановилась и выпалила:
— Вы не правы. Я ни с кем не играю.
Из палаты я выбежала так стремительно, что чуть не сбила с ног Патрисию, шедшую мне навстречу. Она охнула. На ходу извинившись, я промчалась мимо. Остановилась только на улице, чтобы отдышаться, и заметила Цацу, идущую к лазарету. Она была красива, как роза. В руках Цаца несла маленькую коробочку, набитую доверху конфетами в ярко-зеленой обертке. Такую же обертку я видела у нее в спальне, и ее же она лихорадочно от меня прятала. У меня закралось смутное подозрение.
Увидев меня, Цаца отвернулась и демонстративно зашагала мимо, но я загородила ей путь.
— Привет, — непринужденно сказала я.
Цаца остановилась и недовольно уставилась на меня.
— Конфеты несешь? — я взяла одну и подкинула в руке.
— Эй, отдай, это не тебе, — возмутилась Цаца.
— А кому? Любимому магистру? Ты бы осторожней с угощениями, дорогая подруга, а то ведь окажешься в числе подозреваемых.
— Каких подозреваемых? — Цаца округлила глаза.
— А ты разве не знала? — я понизила голос до шепота. — Эриха отравили.
Цаца вскрикнула и едва не выронила конфеты.
— Кто?!
Я пожала плечами.
— Кто же знает, — я подумала секунду, стоит ли ей говорить о ворожбе, но желание увидеть ее реакцию и проверить свою догадку было таким сильным, что я шепнула, — говорят, хотели любовный морок на него наложить. Да только вот что-то напутали, и вместо любви получилось простое отравление.
Цаца поджала губы и посмотрела на меня с недоверием.
— Ты врешь, — капризным тоном сказала она. — Все знают, что он пострадал от сферы, когда закрыл тебя.
— Хочешь верь, хочешь нет, — я развела руками. — И кстати, горе-ворожею уже ищут и что с ней сделают, когда найдут, представить страшно, — я сочувственно поцокала языком и направилась к учебному корпусу. Улыбка не сходила с моего лица всю дорогу.
Слухи о любовном мороке на Эрихе распространились по Академии довольно быстро. И я была этому рада — обо мне и о сфере все забыли. Из каждого угла только и подтрунивали над горе-ворожеей. Мне тоже не терпелось узнать, кто это сделал. Я, конечно, думала на Цацу, но так же допускала мысль, что могла быть еще одна, отчаянно влюбленная в Эриха, девушка. И от этого становилось грустно. Не мне одной он нравился.
