Я закатила глаза. Да эта Мариша просто кладезь "премудростей" по завоеванию мужчины.
— А умертвие то ты как выпустила? — спросила я, быстрее забегая в общежитие.
Я торопилась в комнату, хотелось скорее под горячий душ. Смыть с себя грязь и усталость этого сумасшедшего дня.
— А я пяточкой там один символ стерла, пока Эрих отвлекся на… — Цаца замялась, — не важно в общем.
Я хотела спросить, на что отвлекся Эрих, но мой взгляд упал на настежь распахнутую дверь нашей комнаты. У порога стоял мой чемоданчик.
Я влетела туда на всех парах и возмущенно выпалила:
— Это что такое?
— Мариша, дорогая!
Нортон просиял, увидев меня. Он расслабленно сидел в кресле, пока маленькая щуплая старушка с вороньим носом, как инспектор, проверяла комнату.
— Что происходит? — прошипела я, видя самодовольное лицо Норта. В душу закралась тревога.
— Вы освобождаете комнату, адептка, — сухо сказала старушка-комендантша.
Я еще отходила после происшествия с умертвием, поэтому смысл ее слов дошел не сразу. Нортон не сводил с меня взгляда, следя за реакцией. Первой из ступора вышла Цаца.
— Ты! — Цаца бросилась на Нортона. — Да как ты можешь? Выкинуть нас, как непонятно кого!
— Тише, Цаца, — Норт легко перехватил ее тоненькие ручки прежде, чем они вцепились ему в лицо. — Съезжает только Мариша. Успокойся.
Нортон вскинул на меня глаза и не смог сдержать торжествующей улыбки.
— Только Маришу? — Цаца озадаченно оглянулась.
— Да, Цаца. Мы с тобой друзья, правда ведь? — Нортон говорил нарочито ласково. Цаца неуверенно кивнула. — Поэтому ты можешь остаться. А Мариша пока поживет на пятом этаже и подумает над своим поведением.
Я усмехнулась. Вот как, значит. Все-таки решил мне отомстить. Ещё и с Цацой пытается разлучить, чтобы я совсем одна осталась, без поддержки.
— Пятый так пятый, — сделав непроницаемое лицо, сказала я. Схватила в охапку из гардеробной первые попавшиеся вещи и направилась к выходу, где уже стоял мой чемодан.
Улыбка Нортона медленно погасла, не такой реакции он ждал.
— Ты должна меня понять, карамелька, — он поплелся за мной, — я не потерплю к себе такого отношения. У меня в конце концов есть самоуважение.
— Так где ваш пятый этаж? — обратилась я к старушке, игнорируя бухтение Норта.
— Мари, ты чего? Это же этаж изгоев, — с округлившимися глазами прошептала Цаца. — И вообще, как ты можешь так поступать с Нортоном? Просто извинись…
— Цаца, ты со мной? — я вспыхнула от того, как быстро она переобулась, ведь минуту назад чуть ли не с кулаками на него бросалась. — Если нет, то я не нуждаюсь в твоих нотациях.
