Пока мы шли, я с аппетитом уминала пирожок, предусмотрительно прихваченный из буфета. Начинка из местной ягоды под загадочным названием “лазилика” была сладкой, но окрашивала губы и язык в синий цвет. Цаца, конечно же, меня отчитала, что я иду на встречу с парнем, как пугало. Но я лишь отмахнулась, если Нортону не понравиться, как я выгляжу, мне же лучше. Не будет лезть.
— Смотри, это они, — взволнованно прошептала Цаца, глаза ее заблестели, — как я выгляжу, Мари?
Я вздрогнула от чувства дежавю. Тот же вопрос мне задавала Лика, моя кузина, перед тем, как я сюда попала.
— Хорошо, — растерянно пробормотала я, отогнав наваждение.
Трибуны были пустые, мы прошли на первый ряд и уселись на деревянные скамейки. Я взглянула на свои пальцы, наверное уже в сотый раз за сегодня. После урока в оранжерее я мыла их минут десять, а затем долго и пристально рассматривала. Я боялась, что пыльца неизвестного дерева могла вызвать какие-то побочки. Спрашивать у магистра было страшно — не ясно, какие тут наказания за нарушение правил. Поэтому я постоянно вслушивалась в свои ощущения. Прошло уже три часа, но ничего не происходило, все было, как обычно. И я решила успокоиться и выдохнуть. Наверное, к этому времени последствия уже вылезли бы.
Цаца, затаив дыхание, наблюдала, как трое парней отжимались на время. Все они были высокими, широкоплечими, накаченными и невероятно бойкими. Между подходами они то и дело перебрасывались острыми шуточками и подначивали друг друга. Одного я узнала. Нортон. Парни тоже нас заметили.
— Девочки, присоединяйтесь, — крикнул один из них, нахально улыбаясь.
Цаца просияла и помахала ему рукой.
— Мари, идем! — она вцепилась мне в локоть, пока я напряженно пыталась слиться с трибуной, потому что Нортон тоже обернулся.
Он удивленно вскинул бровь, окинул меня взглядом и улыбнулся с видом победителя.
Я спустилась за Цацой и обреченно поплелась на поле.
— Зая, — выдохнул Нортон, тяжело дыша после отжиманий. — Как я рад, что ты пришла.
Он взял мою ладонь в свои руки и коснулся губами, не сводя с меня голубых глаз. Прискорбно признавать, но Нортона не смущал ни мой свитер, ни синие губы. В его взгляде плескалась безудержная страсть, готовая обрушиться на меня, помани я только пальчиком. Удивительно, чем же тебя взяла настоящая Мариша?
— Ты ведь все осознала, детка? — с прищуром спросил он. — И впредь будешь лапочкой?
Я оглянулась на Цацу, которая многозначительно таращила глаза, пытаясь наставить меня на путь истинный.
