– Выбери меня. Хотя бы на эту течку.
Шольт просил, не требовал. Не выдвигал обвинений вису, выманившему волка из-за невидимой стены лаской и запахом омеги – а, казалось бы, какой удобный случай заявить о ловушке. Ахим почувствовал свою власть. И, уже решившись на случку, продолжил игру, увиливая от поцелуев и уводя волка все дальше – не в лес, но в собственную спальню.
Как они добрались до квартиры, Ахим не помнил. Он захлопнул дверь и начал сдирать с Шольта одежду – сначала попробовать, а потом уже рассмотреть. Кровать жалобно заскрипела, принимая двойной вес, готовясь к суровым испытаниям. Шольт не подвел: быстро и частично раздел Ахима, стянул рубашку к лопаткам, обнюхал поясницу, заставляя взвыть от нетерпения, и заработал языком, пробуя смазку и проверяя готовность к совокуплению.
Помнится, с Витольдом они приноровились друг к другу не сразу. Пришлось и брошюры читать, и угол проникновения менять, чтобы узел не сразу опадал. С Шольтом не было никаких проблем: он начал трахать Ахима с места в карьер, не заботясь о позах, только придерживая, чтоб с кровати не упал и лбом об спинку не ударился. И узлом запер таким, что ни вздохнуть, не продохнуть, лишь валяться в блаженной истоме да постанывать.
Между первой и второй перерыва толком не получилось – только Ахим собрался как следует ощупать и осмотреть Шольта, как снова оказался на четвереньках, а потом на боку с узлом в заднице. Третий заход отсрочила смс от Мохито. Ахим этим воспользовался, чтобы принести в спальню бутылку воды и в итоге кончил на кухонном столе – а вот это было не очень удобно.
К пяти утра Шольт чуточку растратил накопившийся пыл, поскребся в холодильник и выпросил порцию еды без хлеба. Ели и снова трахались в молчании – волк и вис, пользуясь дурманом течки, отвоевали себе значительное место в сознании. Обнюхивались и прекрасно обходились без слов.
На третьи сутки гормональный шторм унялся. Ахим начал приходить в себя, обнаружил, что Шольт выдавливает зубную пасту с середины тюбика, и громко возмутился. Вместо оправданий и обещаний исправиться Шольт спросил:
– Мне уходить?
Ахим нашел выброшенный в корзину для белья бритвенный станок и мстительно ответил:
– Да.
Он чувствовал нить связи, не сомневался, что Шольт вернется. И собирался снова впустить его в дом, как следует промариновав за неопрятность. Коса нашла на камень практически сразу. Шольт не считал себя виноватым и, похоже, ждал извинений. Судя по всему, он не обсуждал случившееся с коллегами и приятелями – Ахим не слышал шепотков, не замечал косых взглядов. Только полковник Димитрос почему-то веселился, а один раз дал ему подзатыльник газетой – наверное, перепутал с кем-то из спецназовцев. За это время Шольта, находившегося на больничном, успели принять в музей МЧС на должность временного экскурсовода, а через три дня с треском выгнать – за вспыльчивость и конфликтность.
