Шольт фыркнул и поставил уши домиком, высовывая длинную морду из-под пледа. В кафетерий вошел полковник Димитрос и весело предложил:
– А давайте этому белобрысому триста восемнадцатую впаяем?
– Нет, – помотал головой Анджей. – Шольт был без жетона.
– Можно попроще, для гражданских? – отхлебнул чай Ахим. – Я вас не понимаю.
Шольт мелко захихикал. Димитрос сходил к стойке, взял рекламную газету, свернул трубочкой и хлопнул его по носу.
– Попроще так попроще, – согласился Анджей. – Триста восемнадцатая статья Уголовного кодекса предусматривает ответственность за применение насилия в отношении представителя власти. Но это обвинение отведет любой адвокат. Шольт был не в форме и без опознавательного жетона. Если нападение на сотрудника полиции происходит во время его отдыха и не связано с его профессиональной деятельностью, то деяние не может квалифицироваться, как «насильственные действия в отношении полицейского». Понятно?
– Понятно, – Ахим залпом выпил полстакана чая и повернулся к открывающейся двери. – О! Это ты, Витольд.
– Камулом и Хлебодарным заклинаю: не пиши заявление, – не поздоровавшись, выпалил бывший муж. – Клянусь, мы уедем. У меня в столице уже квартира куплена, филиал фирмы открыт. Ты нас больше не увидишь. Не порть ему жизнь, не подавай заявление. Чем захочешь отплачу. Назови цену.
– Не напирай, – Ахим допил остатки чая. – Ты как бульдозер.
– Я тебя умоляю, – Витольд понизил голос и предложил. – Хочешь, на колени встану?
Шольт громко рыгнул. Ахим расхохотался и попросил:
– Вит, давай обойдемся без мелодрамы. Ты объясни, чего он на меня так взъелся? Если есть причина, я постараюсь понять. Если он ненормальный – пусть его полиция на освидетельствование отправляет. Психов лечить надо.
– Хорошо, – кивнул Витольд. – Я попробую объяснить.
– Может быть, сразу под протокол? – предложил Анджей.
– Давайте так послушаем, – попросил Ахим. – А протокол вы потом как-нибудь сами, без меня.
– Ты знаешь, я деловой человек, – начал Витольд. – Деньги на ветер выбрасывать не люблю.
Ахим припомнил, как адвокаты с боем вытаскивали на свет божий утаенную недвижимость, и молча согласился.
– Этот дом когда-то принадлежал семье Михая. Его дед открывал тут первую кондитерскую в городе. И прогорел. Потом, постепенно, распродал квартиры. Оставил сыну, отцу Михая, только одну. И та в результате ушла из семьи – отец Михая развелся с первым мужем-омегой, продал квартиру и на эти деньги купил две крохотные «панельки», обеспечивая жилье ребенку. Кварту. Его отец был висом.
