Ко времени обеда выяснилось, что хуторская мудрость отлично работает в городе. Дедушка Ахима любил повторять: «Сытый альфа – послушный альфа». Шольт был послушным даже в ожидании еды: искательно заглядывал в глаза, когда выпадала возможность, лобызал Ахиму то шею, то ухо, щекоча и пропитывая своим запахом. Злиться на дружелюбного волка не получалось – он так забавно ухмылялся и громко стучал хвостом по полу, что Ахим перестал орать и отбиваться. Да и запах уже не так сильно раздражал.
Тарелку с остывшей едой Ахим поставил в кухне, сказал:
– Только ешь медленно, не торопись. Там еще полпорции добавки. А вечером что-нибудь сообразим.
Шольт воспользовался тем, что Ахим сидел на корточках, положил переднюю лапу ему на плечо, навалился, обслюнявил волосы.
– Фу, брысь, пакость! Отстань, слышишь – телефон.
Звонил новый повар. Сообщил быстро, одновременно принимая заказ:
– К вам пришли. Спуститесь в кафетерий, пожалуйста.
– Кто там?
– Какой-то журналист.
– Сейчас, – ответил удивленный Ахим.
Шольт насторожил уши – подслушал, заинтересовался.
– Ешь, – велел Ахим. – Схожу, узнаю, что там такое. Вернусь – расскажу.
Глава 12. Нарушение неприкосновенности жилища
Журналист оказался странным. Представился неразборчиво, начал расспрашивать Ахима о доме. «Знаете ли вы историю особняка? Искали ли какие-нибудь документы в городских архивах?»
– Нет, не искал. Зачем мне это? – пожал плечами Ахим. – Дом не памятник архитектуры, я ничего не перестраивал.
– Здесь была первая кондитерская, открывшаяся в городе.
В слова журналиста вплелся далекий вой. Ахим волчью перекличку понимал, сигнал: «Враг!» опознал сразу. Он вскочил, роняя стул – судя по всему, выл Шольт в его квартире – но пройти к задней двери не успел. Первыми отреагировали трое спецназовцев, бросившие пирожки, и помчавшиеся во внутренний двор, едва не стоптав повара. За ними побежали полицейские. Ахим попал к дверям своей квартиры самым последним, заглянул через плечо Анджея и увидел, что Шольт прижимает к полу какое-то распластанное тело – то ли человека, то ли оборотня. По кухне было рассыпано крашеное пшено, валялись поминальные ленты, вывалившиеся из разорванного пакета.
– Сто тридцать девятая, – сказал Анджей. – Нарушение неприкосновенности жилища. Пиши заявление.
– Что? – переспросил Ахим, пытаясь рассмотреть, жених или не жених Витольда валяется на полу.
– Что – «что»? Статья сто тридцать девятая. Незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нем лица. Наказывается штрафом, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до трех месяцев. Заявление пиши.
