– Да, – Григорий снова вмешался, говорил почему-то раздраженно, – знаем. Прикрыли лавочку. Бандитов арестовали, и их больше никто не видел. Сдохли поди. Сколько лет-то прошло. Дальше что? Переходи к сути.
– Издан указ. Пользователям запрещено разбирать и изучать устройство люджетов, которые запрограммированы докладывать о нарушении правил. Также Министерство кибер-здравоохранения установило: использование волокон в человеческой медицине опасно для здоровья. Любые попытки открыть производство лекарств на основе волокон грозит пожизненным заключением.
– Или того хуже, – мрачно добавил Вацлав. – Неужели тебя совсем не интересует…
– Никому не сдались эти разработки. И моя помощь тебе ни к чему. Тем более уже три десятка лет в ходу люджеты-терапевты, которые чего хочешь сделают. С ними мы уже как бессмертные! Попробуй такого. Ну или своего как-нибудь обнови, раз так дорога тебе развалюха.
– Может, ты и прав, старина, – Вацлав взглянул на меня с доброй, но при этом грустной улыбкой, – не беспокойся, если чего подумал. Стариковские бредни.
Вацлав глубоко вздохнул и перевел взгляд на Григория. Заговорил печальнее прежнего:
– Может, все-таки подумаешь?
Григорий лишь махнул на него рукой и ушел прочь. Обошел ларек и зашел внутрь. Вытащил щекастую усатую мордашку из окна и заявил:
– Тебе бы к психологу. Знаю одного хороше…
Я сразу сорвался с места, как только понял, в чем дело. Григорий не смог закончить мысль. Схватился за грудь, что-то сквозь зубы проскрипел про сердце. Свободной рукой начал судорожно колотить в оконце киоска. Датчики зафиксировали, как бешено загромыхало в груди Вацлава – не знал, что предпринять, не понимал, что нужно вызвать скорую. Был беспомощен так, будто лишился меня. Даже не шелохнулся, пока я шустро огибал магазинчик.
Главное – я знал, что делать. Оказавшись внутри магазинчика, увидел, как Григорий сполз на пол. Дальше все по инструкции. Одна рука на другую. Разместил ровно по центру груди, чуть ниже сосков. Надавил – на сантиметров пять. Соблюдал скорость нажимов – раз сто в минуту. Нажатие. Нажатие. Я улыбнулся, заметив, как напряжение с его тела начало спадать, а сердце приходить к нормальному ритму, как и дыхание. Вызванная мною скорая уже замигала за углом.
Прощаясь с приятелем, Вацлав был краток. Положил руку ему на плечо, дружелюбно похлопал, а затем сказал:
– Прощай, мой друг. Ты все поймешь.
В тот миг захотелось вновь посмотреть в зеркало.
