Вернувшись к клетке, он вывел эльфа и, отдав кинжал, сказал:
– Будешь прикрывать мне спину, а теперь пошли, нужно найти Лайера.
Ясное дело, доверять эльфу свою жизнь Фарос и не думал – для него враги были со всех сторон, и никак иначе – но и нянчиться с этим сопляком он не собирался, а убивать прямо сейчас было неразумно – мог пригодиться; тем не менее, он держал в голове мысль о том, что разберется с эльфом так сразу, как только тот начнет его либо замедлять, либо мешать.
Эльф посмотрел на Фароса глазами тушканчика, увидевшего филина, и сразу же стал пятиться назад,
– Нет-нет-нет, – мотал головой он, – я не возьмусь за оружие, ни за что!
Фароса начало это раздражать – он прижал эльфа к клетке и приставил кинжал к горлу.
– Либо ты его сейчас возьмешь, либо он окажется у тебя в горле!
Эльф сглотнул, и медленно потянулся, принимая кинжал. Фарос буркнул ему, чтобы не отставал, а сам пошел в ту сторону, откуда их привели днем. Он не боялся этого эльфа, – тот был жалок и никчемен, чтобы оказать какое-либо сопротивление, или попытаться убить, Фарос его быстро одолеет, по крайней мере, он так думал.
Проходя, пригнувшись меж хижин и клеток, Фароса с эльфом видели многие рабы, из-за чего начинали жалобно мычать, чтобы их выпустили. Эльф задержал Фароса за плечо, сказав вполголоса:
– Нужно выпустить этих людей, их же в рабство продадут!
Фарос оглядел клетки, увидел глаза, смотрящие на него с надеждой и страхом. Что-то внутри действительно толкало его в их сторону, стремилось завладеть им, заставить его выпустить всех. Это чувство осталось из той, прошлой жизни, когда он был простым пекарем и отдавал непроданный хлеб тем, кто его просил, не для себя, так для детей. Это чувство кто-то называет человечностью, кто-то называет жалостью; так или иначе, но это то, что определяет всех, как людей – способен ли ты на сожаление, или нет.
Фаросу сейчас это чувство было ни к чему. Он перешел в ту жизнь, где такое чувство не способно помочь тебе прожить более минуты, и здесь ситуация не зависит от его названия. В Теневом Братстве нет ни жалости, ни человечности, и не только лишь потому, что в нем состоят убийцы – это чувство мешает им, как в обычной жизни, так и на контрактах. Вот и сейчас, подавляя такое чувство, Фарос оглядел клетки и сказал:
– Им не повезло…
Не став даже слушать возможные возмущения эльфа, он пошел дальше. С целевой точки зрения это понятно – освободи всех и будет огромное количество обузы, тревога, и Лайер уйдет, а это было бы ой как некстати. Неясно, есть ли у пиратов еще лагеря или пристанища, куда Лайер забредает, но стоило ловить момент, пока он здесь, а о других рабах думать некогда, это еще притом, что не факт, что они сами бы помогли Фаросу при необходимости.
