Несколько объёмных аппаратов с лейблами этой фирмы стоят в зале с недавних пор – ничем не примечательные металлопластиковые «кубики»: Римкус экспериментирует со звуком. Надо отдать ему должное – он не скупится: разработки «Экзосаунда» весьма недешевы.
– Я собираюсь заняться этим явлением всерьёз, – заговорщически говорит Марк. – А что? Вдруг это вредно для здоровья?.. Представляешь, как обрадуются ищейки из Комитета экологии! – в его блеклых глазках проблёскивает алчный огонёк.
Комитет – очень серьезная организация, и я не верю Марку: вряд ли Римкус позволил бы себе непроверенные игрушки.
Но выдумщик остаётся при своём мнении:
– Жаль только, – сокрушается он, – что такое бывает очень редко! Трудно ущучить… Я пробовал снять на плёнку – ничего не вышло. Кстати, именно после таких «сквозняков» пропадают тела дублеров!.. Не думаю, что это простое совпадение!
После этих слов я окончательно теряю интерес к его болтовне: затёртая до сального блеска байка о том, что иногда останки добровольных смертников якобы бесследно исчезают прямо во время спектакля – чушь, конечно…
Больше мы с Марком не общались. Спустя какое-то время после этой беседы он умудрился сломать шею, спускаясь по лесенке из своей рабочей каморки. Ну, а я с тех пор продолжаю изредка наслаждаться загадочными «танцами» теней.
Как назло, сегодня меня отвлекают.
– Кто бы подумал, что в чахлом старике столько крови! – речитативом поёт над ухом высокий голос. – Говорят, Римкус использует каторжников в качестве дублеров…
Я неохотно поворачиваюсь. Рядом со мной – низенький, безобразно полный человечек. Он с головы до пят укутан в цветастую, тяжёлого шёлка, хламиду, что придаёт его облику сходство с римским патрицием. Впечатление усиливают мясистый подбородок и крупный прямой нос, а маленькие глазки в «мешочек» и капризные вялые губы придают его лицу выражение порочности.
Это – Маро Сигуль, лучший оперный тенор Европы.
Он – обладатель настоящего, живого звука. Его голос – не какая-нибудь там «компонуха», сделанная электронным синтезом. К нему никогда не притрагивался скальпель хирурга. Поэтому, при нынешней моде на всё натуральное, Сигуль – ходячая драгоценность. При виде него простым смертным надлежит падать ниц или с фанатичным блеском в глазах умолять об автографе.
Я не делаю ни того, ни другого. Неделю назад антрепренер Сигуля намекнул, что оперное диво возжелало получить мою стерео голограмму. «Для интимного потребления» – как он выразился. Не люблю, когда меня употребляют, пусть даже и виртуально. Пришлось отказать.
