В холл быстрым шагом вошла милая полноватая медсестра с густой копной темных волос, тщательно уложенных под белую шапочку с вышитым на ней названием лечебницы.
– Мистер Салливан, позвольте я провожу вас.
Они прошли унылым коридором, скудно освещенным редкими светильниками, что было, пожалуй, и к лучшему, поскольку при надлежащем освещении стало бы ясно, что этому месту не помешает капитальный ремонт. У входа в палату к ним присоединился угрюмый медбрат, который очевидно намеревался войти в палату вместе с Салливаном и задержаться там на все время беседы с Новаком.
Сестра немного помялась, очевидно вспомнив о чем-то малоприятном, явно связанным с ней и Новаком.
– Извините, у нас тут новые правила. Дело в том, что мистер Новак сейчас находится… как бы это сказать… под домашним арестом, что ли. Ему запрещено выходить из палаты и все его посещения должны проходить в присутствии наших сотрудников, – она кивнула на мрачного медбрата, равнодушно разглядывающего застарелое пятно на противоположной стене.
– Вот как! Что же натворил наш герой, что его постигло столь жестокое наказание – приставал к вам с непристойными предложениями?
– Да ну вас! Придумаете тоже!
Но судя по тому, как она зарделась и как смущенно поправила бейдж на груди, пытаясь скрыть свое замешательство, стало ясно, что если это событие и не явилось поводом для изоляции Новака, то место оно определенно имело. И не просто имело, а было весьма благосклонно воспринято ей.
Надо же, наш пострел и здесь поспел… Просто кладезь талантов, саркастически мысленно отметил Салливан. Но ведь это также значит, что наш герой вернулся к жизни и, стало быть, оправился от гибели жены и дочки. Которых сам же и угробил.
– Как бы то ни было, я прошу вас мисс Фо́рстед, избавить нас от присутствия этого, несомненно, достойного джентльмена, – он мельком бросил взгляд на медбрата.
– Ну, не знаю… Ну ладно, но он будет стоять около двери, пока вы будете говорить и если что…
– Безусловно! Отличный вариант, благодарю вас, мисс Фо́рстед!
Салливан вошел в палату, и медбрат тщательно закрыл за ним дверь. Новак, последние несколько минут рассматривавший их из дальнего конца комнаты, сейчас встал с кровати и улыбаясь шел навстречу Салливану.
– Мистер, Салливан, какое удовольствие видеть вас снова, вы даже не представляете, насколько здесь было тоскливо и уныло… м-м… уныло и тоскливо, пока вы не появились.
– Я тоже рад вас видеть, мистер Новак и должен заметить, что больничная роба вам явно к лицу, – парировал раздосадованный его приемом Салливан.
