От самобичевания девушку отвлек непонятный звук. Она подняла голову и огляделась, всматриваясь в кусты терновника, растущие у входа в Священный лес.
Глава II
Старая Изибил, как её называли в селении, была женщиной работящей. Вставая вместе с восходом солнца, она принималась за работу, которой в хозяйстве было достаточно. Лентяев Изибил не любила и лень в своём доме строго пресекала, погоняя детей и стараясь к приходу мужа поддерживать жилище в лучшем виде.
Дом представлял из себя достаточно обширное сооружение, которое Луэрн со своими братьями и отцом Изибил возводили на протяжении всей первой части года, чтобы молодоженам было где поселиться и развести своё хозяйство. Несколько прочно вбитых в землю столбов связали между собой переплетёнными ветвями в виде решётки, которые Изибил сама обмазывала потом саманом. Для надежности Луэрн скрепил брёвна железными оправами. Крышу из ветвей и соломы положили довольно быстро, дождавшись благоприятного дня для этого дела. Дверной проём был выложен при помощи деревянных рам, скреплённых металлическими петлями. Такое добротное сооружение легко пережило вот уже шестнадцать зим и разваливаться совершенно не собиралось, как пророчили злые языки.
Говорили не напрасно. Ещё до того, как Изибил с Луэрном решили начать строить отдельный дом, молодые пары предлагали объединить хозяйства в общий двор, чтобы строительство прошло более выгоднее и быстрее. Изибил была непреклонна. Будучи женщиной властной и настойчивой, она желала быть единоличной хозяйкой своего дома и хлева, поэтому было решено не объединяться с соседями. В результате этого решения теперь их дом ограждал высокий забор, где бродил домашний скот и целыми днями пропадала сама хозяйка, поддерживающая порядок.
– Эй, Изибил! – проходящая мимо двора соседка отвлекла мать Сайофры от воспоминаний.
– Чего тебе, Аоибхинн? – прислонившись к забору, Изибил посмотрела на немолодую женщину, когда-то славившуюся своей красотой.
Остатки рыжины всё ещё блестели в волосах Аоибхинн, но большую часть занимала седина. Бездушные зелёные глаза пристально смотрели на соседку, словно знали о всех прегрешениях Изибил.
– Поздороваться решила, – неприятно улыбнулась рыжая. – Что, здоровья-то пожелать нельзя уж? А ну как твоя первенка, жениха-то присмотрели? А то смотрю всё одна, да одна. Нехорошо, года-то поджимают. Так и век проживет без мужа!
Изибил кольнула обида. Уж ей-то говорить, бессовестной! Все знали о том, что Аоибхинн, родившая на семнадцатом году дочь, больше не могла забеременеть. Несмотря на чистую красоту, покойный Крикс был разочарован в жене и бил её каждый вечер. Однажды даже протащил за волосы по всему селению. На крики сбежалась вся улица, но мешать нельзя – раз бьёт, на то причина. Аоибхинн была бабой мстительной и через пару седмиц после этого мужа своего отравила. Это знали все. Говорили, подсыпала ему в еду куриную слепоту. Долго мучился Крикс. Проклинал жену, да только где что докажешь? Сам загнулся. Как знать, вдруг у него болезнь желудка была?
