Дверь открылась в узкий коридор, справа упирающийся в пустую заброшенную кухню, а прямо напротив выхода в зал находилась ещё одна. Свен толкнул её и оказался на веранде. Стены закрывали её лишь с двух сторон – внешний угол дома сплошь состоял из мелких стёклышек, удерживаемых металлической решёткой.
Беата была здесь: она стояла в рассеянном свете и ажурных тенях и не выглядела созданием из плоти и крови.
– Ты снова пришёл мучить меня вопросами? – она подняла печальные тёмные глаза.
Свен подошёл ближе.
– Я видел сон. И в нём были кости. Тонкие, нечеловеческие кости…
Беата слушала, как заворожённая.
– Они лежали у стен, и на истлевшей кровати, и на величественном троне, – продолжал островитянин, делая к ней ещё шаг. Женщина вздрогнула, не отрывая глаз от рассказчика. – На останках той, что была на троне, я видел это.
Свен оказался рядом с Беатой, положил ей руку на ямочку между ключиц, скользнул вниз, подцепив завязки сорочки: падая, ткань обнажила подвеску из потемневшего серебра. Точно такую же, как та, что лежала сейчас в его кармане.
– Кто ты, Беата?
Но она вновь не отвечала: дёрнув плечом, скинула вниз лёгкую ткань сорочки; словно крыльями, взмахнула руками, освободив их из рукавов; привстав на полупальцы, дотянулась раскрытыми губами до тонких губ островитянина.
А он оказался не в силах сопротивляться: все мрачные подозрения улетучились вмиг. Под мягкими руками Беаты он опустился на циновки, заблудился в водопаде волос, что обрушился на него из-под нагромождения платка. Свена укачало на волнах её движений, он жадно ловил ртом воздух в краткий миг, когда Беата отрывалась от него.
Он словно плыл по поверхности океана, тёплого и ласкового, то поднимаясь на гребень волны, то падая в бездну. Волны били всё чаще, вдохов хватало всё меньше и меньше, злой прибой швырял его тело всё сильнее. Последняя волна подняла его высоко над землёй и с размаху швырнула на песок, выбив весь воздух и разорвав сознание яркой вспышкой. А после была темнота.
«Что это было? Я же шёл к ней за ответами…» Свен медленно выплывал из окружающей его темноты. «Чёрт знает что творится со мной. Теперь, когда Шайлен на ногах, надо немедленно собираться и ехать отсюда подальше».
Будто бы насмехаясь над его мыслями, в окно ударили первые градины. Через несколько секунд они уже грозили разбить прозрачную стену, разнести в пыль мелкие стёклышки. Свен потянулся было вернуть на место снятые вещи и замер: он лежал полностью одетый, рубашка аккуратно заправлена, шнурки штанов завязаны по обыкновению криво, на правую сторону и обмотаны вокруг ремешка. Сквозь грохот падающих льдинок и ворчание далёкого грома пришло понимание нереальности происходящего. «Она – лишь видение. Тень призрака. В моём кармане настоящая подвеска. Того, что находится у неё на шее, не существует, как и самой шеи».
