– Да она не разговаривает. И ещё тот парень постарше – оба молчат, – ответил на невысказанный вопрос Халла, не отрываясь от карт.
– Удивительно дело – здесь все всё знают, кроме меня, – Свен взял со стола кружку с ароматным напитком, опрокинул залпом. – А как вам спалось? Кошмары не мучали?
– Я спал, как убитый. Ничегошеньки не снилось, – бодро ответил Баас.
– Угу. И я, – всё внимание Халлы поглотила игра.
– А я, Свен, видел сладкие сны, – Седрегунн заглушил струны ладонью, громко чмокнул. – Сладчайшие! Ты не представляешь… – и добавил, понизив голос: – Про нашу хозяйку!
– Ага! Значит, снилось. Вот ты-то мне и нужен. Сгоняй-ка проверь лошадей, а у меня назрела пара вопросов к нашей гостеприимной Беате.
И Свен рванул наверх, перескакивая через несколько ступенек разом. Тут даже Халла оторвался от карт, с недоумением глядя на своего предводителя.
– Неужто вот прям настолько терпежу нет? – загоготал Сведрегунн. – Стоило рассказать про мой сон, как побежал сломя голову к Беате!..
Шайлен всё также лежала на высокой кровати посреди комнаты. Воздух плавился от травяных пахучих свечей. Высохшие стебли тростника у приоткрытого окна мелодично постукивали друг об друга и шуршали. Беата стояла спиной к двери у столика и растирала что-то в бронзовой ступке. Стройная спина под полупрозрачной блузкой напрягалась в такт движениям руки. Тёмная юбка слегка покачивалась следом. Хозяйка постоялого двора не обернулась, когда островитянин вошёл и плотно закрыл за собой дверь.
– Здравствуй, Свен. Как прошла твоя ночь?
– Кто ты? – он твёрдо вознамерился узнать, что за чертовщина творится под этой крышей и вокруг постоялого двора.
– Что, прости? – спросила Беата, не отрываясь от ступки.
– Я просил, кто ты? Что ты? Что это за место и что здесь происходит?
Женщина перестала налегать на пестик, вздохнула.
– Вот что бывает, когда мужчина переусердствует с брагой… – она обернулась и присела на стол. – Свен, я – Беата, хозяйка постоялого двора, в котором ты со своими спутниками остановился вчера. Что из этого ты забыл?
Тёмные глаза её озорно сверкали, улыбка лучилась участием.
– Хватит, замолчи! – гаркнул на женщину островитянин.
А она только бровью повела и молча указала пальцем на дверь.
– Прости. Я не прав, – он заходил по комнате. – Я не понимаю, почему я всё время ничего не помню, что делаю здесь. Мне приснился очень странный сон. Череп на дороге, мост этот… треклятый!
– Чёртов.
– Что?
– Чёртов, Свен. Он называется Чёртовым мостом. А всё, что ты описал, имеет отношение лишь к тебе, но не ко мне. В чём ты вздумал меня обвинять?
