В конце концов, я, кое-как подтянула своё тело к стене и, облокотившись на неё, стала осматриваться. Больницу и впрямь заливало красное аварийное освещение. Мои галлюцинации после серьёзной дозы наркотика оказались ни при чём. Потом я наткнулась взглядом на Николая. Он лежал неподалеку от меня и, похоже, тоже был в отключке.
Я прошлась сухим языком по нёбу, словно наждаком. Сильно хотелось пить и спать. Но я собрала свою волю в кулак и кое-как на четвереньках подползла к доктору.
На лестнице стали раздаваться странные звуки. Словно кто-то тащил что-то тяжёлое и при этом постоянно бормотал себе под нос. Я явственно ощутила угрозу и принялась расталкивать доктора. Тот не двигался.
– Эй, Николай… – я перевернула его на спину и задрожала от страха. Его голова была сильно разбита. Буквально в кашу. Из расколотого черепа хорошо были видны мозги. Кровь стекала из раны на пол и уже залила немалую площадь, включая ту, на которой я пришла в себя.
Меня сильно затошнило. В голове всплыла картина из прошлого, в которой с таким же раскроенным черепом лежала тётя на столе морга. От этой мысли мне стало ещё хуже, меня вырвало.
Между тем звуки опасности становились всё ближе. Жуткое существо вот-вот должно было появиться из-за угла. Оставаться здесь было нельзя, меня бы вмиг обнаружили, но и убежать я не могла. Ноги всё ещё слушались плохо, да и отступать было особо некуда. Я не придумала ничего лучше, кроме как спрятаться. В отвращении и ужасе я руками схватила желеобразное вещество мозга трупа, легла рядом с ним на живот, уткнувшись щекой в лужу крови, и закинула это на свою голову сверху.
– Треклятые жуки! – затихнув, разобрала я, – Им меня не победить. Они обманули всё, почти всё человечество. Но я им так просто не дамся. Я знаю правду. Всегда знал.
Пациент, чьё имя я запамятовала, тащил за ноги Александра. Параноик заволок лейтенанта, пребывающего в полусознании в последнюю женскую палату. Чем мужчине приглянулась именно эта комната, я понять не смогла.
Ещё немного полежав для надёжности, я, наконец, скинула со своих волос чужие мозги, затрясясь в отвращении. И поползла к дверному проему.
– Говори, как ты меня нашёл? – мужчина уже успел привязать руки милиционера к кровати простынями и теперь, достав из кобуры ПМ тыкал им в Александра, – Когда прибудут остальные? И… И сколько их вообще?
– Я… Я не понимаю… – тихо прошептал лейтенант. Очевидно, у него была серьезная черепно-мозговая травма, и, скорее всего сильное сотрясение. Даже без осмотра были отчётливо узнавались его признаки: мыслительная заторможенность, спутанная, едва различимая речь и кровь, стекающая по волосам. Без соответствующей помощи жить ему, скорее всего, осталось недолго.
