Даже днём станица выглядела как-то мрачновато. Немногочисленные полуразваленные домики и заборы были серыми и невзрачными, навевали тоску и бессмысленность жизни. Выглянувшее солнце своими золотистыми лучами придавало поселению и вовсе какой-то потусторонний вид. Лишь виднеющиеся за границей проклятой степной деревушки поля, луга и посадки дарили более или менее приятные чувства, напоминая о чем-то далеком, весёло-грустном и манящем. Словно воспоминания из прошлой жизни.
Прибыв на работу, мы с подругой быстренько переоделись и, разделившись, поспешили к пациентам. В первую очередь я решила проведать самую таинственную пациентку больницы – Инид. Когда я принесла девушке поднос с завтраком и таблетками, та даже не шелохнулась, словно впав в какой-то транс. Длиною в жизнь. Инид сидела в том же месте и в той же позе, что и вчера. Открыть дверь, я бы, конечно, не решилась, да и ключа у меня не было. Но я пообещала себе рассказать о поведении девушки её лечащему врачу, хотя сомневалась, что это станет для него новостью.
После этого я помогла Даше оттащить на второй этаж ТВН-ы с завтраком и, спустившись под присмотром полной, но крайне миролюбивой старушки тёти Глаши, осуществила приём пищи пациентами женского отделения. Собрав посуду и протерев столики, я взялась за препараты.
Майя сегодня была какая-то грустная. Грустнее, наверное, даже чем вчера. Поэтому, дав ей её таблетки, я присела рядом. Девушка отвела пустой взгляд от окна и спросила:
– Дальше не пойдешь?
– Я ещё не выдала тебе весь курс, – улыбнувшись, покачала я головой.
– Да? А это? – красотка скосила взгляд на стаканчик с таблетками.
– Антидепрессанты – это, конечно, хорошо. Но знаешь, какой лучший из них? Общение. Общение с хорошими людьми и время могут помочь всем. Даже мне.
Девушка улыбнулась:
– Вы теперь врач?
– Нет, я сестра. Но кто побеждает в войне: солдаты или генералы? Это вопрос, на который нет ответа.
Майя вздохнула:
– Я не знаю, что делать. Из-за… этого вся моя жизнь буквально рухнула. Я любила, мечтала стать матерью и завести детей. Хоть и банальный, но у меня был смысл жизни. А теперь? Я просто клубок, сотканный из боли, разрушенных надежд и неопределённости.
Я немного помолчала, обдумывая её слова.
– Многие философы и великие умы человечества пытались разгадать смысл жизни. Теорий на эту тему очень много. Но в народе, особенно в нашей стране, почему-то всё сводится к двум пунктам: семья и карьера. Люди словно боятся искать что-то другое. И малейшая мысль индивидуума о том, что в его мечты не ходят планы завести детей и устроиться на респектабельную работу представляется им отклонением. Ведь, если принять это, людишки начнут задумываться, а правильный ли выбор сделали они: расплачиваться по десять лет за небольшую квартиру, семь лет за не самую лучшую иномарку и менять спиногрызам пелёнки. А думать человечки не любят. Именно поэтому большинство людей ненавидят оставаться в одиночестве. Она заставляет напрягать мозги и мыслить самому, а не управляться навязанными обществом «аксиомами». Безусловно, такой курс выгоден государству, так как такие ячейки общества двигают внутреннюю экономику. Но ведь большинство людей до самой смерти и не задумываются, что выгодно им самим. Жизнь – слишком короткая штука, чтобы исполнять чужие мечты.
