Даша широко улыбнулась, поняв, что случилось дальше. Я немного застеснялась того, что могу быть душой компании. Было очень непривычно. Девушка поняла мою заминку и просто сказала:
– Продолжай, мне очень интересно, кто же попал в прицел.
Я смущенно улыбнулась и отвела от неё взгляд, но продолжила:
– Включая тётю, их было четверо. Её подруга, тоже очень милая женщина; дочь подруги, с которой мы не были особо близки, но и антипатии друг к другу не испытывали. И моя единственная подруга из шараги.
– Так это ты ей устроила тортометание?
– Нет, – я усмехнулась, – Я просто тебя запутывала, глупышка. Торт прилетел тому, кто всё это и задумал. И она призналась, что справедливо. Когда отмыла крем.
–М-м-м, я поняла, – засмеялась девушка, – Первой попробовала тортик твоя тётя.
Я кинула. А потом вспомнила, что так и не спросила у брюнетки, почему она ещё не спит и зачем, собственно, пожаловала. Неужели опять дверь примерзла?
– Да нет, – успокоила она меня, – У меня что-то с отоплением. И копаться неохота, завтра на работу. Можно я у тебя переночую?
Я не выносила долгих обществ. И тем более не любила, когда кто-то… Был рядом, когда я делаю свои личные дела. И кусок в горло не лез, и заснуть, когда кто-то ещё находился в комнате у меня получалось плохо. Но всё же хорошее воспитание и человеческое сострадание переселили.
Застелив девушке диван в гостиной, я предложила ей пройти на кухню, чтобы выпить вечернего чая. Брюнетка охотно согласилась.
Ненадолго оставив, гостью у тёплого котла, я вышла за очередной порцией дров. Пока закидывала деревяшки, вспомнила, что у нас когда-то был небольшой винный погребок дедушки, который страстно любил домашнее вино и кое-что покрепче, и который умер ещё до злосчастной ночи, перекроившей столько судеб. Вход в подвал я нашла среди какой-то поросли на удивление быстро.
Я аккуратно спустилась по сырым кирпичным ступенькам в темноту и обнаружила, что света здесь не было. Либо лампочка накрылась, либо выключатель, а, может, и проводка. Так или иначе, пришлось сбегать в дом за керосинкой.
Старенький подвал был завален всевозможными банками и бутылками на любой вкус. Огурцы, помидоры, баклажаны, варенье, салаты. Некоторые из них посрывало – то есть слетели крышки с банок. И лишь немногие с виду были нормальными. Хотя я засомневалась, что спустя тринадцать лет их можно было употреблять в пищу без каких-либо последствий.
Ища глазами вино, я наткнулась на полку, очевидно, самых старых банок. И это зрелище было не из приятных. За столько лет настоявшийся и пришедшие в негодность продукты напоминали расфасованную по баночкам коллекцию маньяка, которые нередко показывают в дешёвых ужастиках. На секунду я подумала, что, пока меня не было в этой станице, серийный убийца жил в моём доме, спал в моей постели и использовал этот самый подвал в своих грязных целях. Но, с улыбкой отбросив свои казавшиейся глупыми мысли, я нашла-таки стеллаж с напитками и, понюхав один из них, я поднялась к гостье.
