– Господи, какая дикость, – возмущенно и ошеломленно сказала я, – Как таких людей Земля носит?
– О, ты удивишься каких… нет, даже не зверей она выдерживает.
Был и ещё один пациент. Тот самый.
В палату к нему я даже заходить не хотела, но толкающая меня вперёд подруга, всё же победила:
– Тебе всё равно придётся это сделать.
Быстро выдав другим их таблетки, я остановилась перед стариком. Его безжизненные стеклянные глаза смотрели прямо на меня, но не видели. Голова была безвольно завалена влево, из-за чего из полуоткрытого рта нескончаемым потоком бежала слюна.
Я сделала шаг. Весь вид пациента говорил о том, что он уже никому не сможет причинить вреда. И я всецело пыталась убедить в этом себя. Только жуткие воспоминания, нещадно лезущие в голову, отталкивали, заставляли бежать от этого кошмарного чудовища. Сделав ещё один шаг ватными ногами, приблизившись уже почти вплотную к больному человеку, я всё-таки не выдержала. Резко развернулась и, вложив в руки подруги таблетки, выбежала из комнаты.
В голове была каша. С одной стороны, я понимала, что пациент не здоров и не виноват в том, что случилось. Но другая часть меня, жаждущая беспощадной мести, никак не могла взять в толк, как я могу лечить того человека, который причинил столько боли и страданий. Хотелось его просто отдубасить и в завершение этой кровавой вендетты выкинуть его в окно. Или сделать с ним то, что он сделал с моей сестрой.
Кое-как придя в себя в служебном туалете, я умылась, пытаясь понять, какого чёрта я всё-таки припёрлась сюда, и вернулась к дежурному столу, где меня уже ждала подруга. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но не успела: раздался звонок в дверь. Очевидно, прибыло пополнение.
Дарья достала огромную связку ключей, переданную ей дежурным врачом, и, быстро найдя в ней необходимые, открыла последовательно обе двери, которые служили довольно смешной защитой от повторения роковой ночи, когда несколько десятков сумасшедших, перебив половину персонала, оказались на воле, неся ужас и террор.
Вошедший в чертоги психбольницы, новый пациент ошеломил меня и мою подругу. Сопровождали его сам Пётр Михайлович и милиционер, как я догадалась, участковый.
Десятилетний мальчик, которого мы увидели, никак не походил на опаснейшего для общества индивида. Одетые на его запястья железные браслеты выглядели футуристично и казались чьей-то плохой шуткой. Обычный на вид мальчик, что бегают на детских площадках, играют в футбол и шалят. Разве что какой-то зашуганный и хмурый. Но больше всего от сверстников его отличал безнадежный холодный взгляд. Глаза человека не сдавшегося, но ставшего выше всей этой суеты под солнцем, который просто наблюдает за глупыми людишками со стороны.
